Наука. Научная методология и этика

Ник Форнит

Психофизиологические основы научной деятельности.

Изложена основная суть психофизиологических и методологических аспектов человеческой деятельности, которую называют наукой. Показано самое главное, без углубления во множество деталей, но по ссылкам доступны поясняющие и дополняющие материалы.

Суть науки раскрывается с пониманием адаптивной функциональности психики потому как наука не существует в природе сама по себе, а представлена в виде деятельности ее носителей – отдельных субъективностей.

Оглавление

ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ НАУКИ.. 1

ИСТОКИ ФОРМАЛЬНОЙ НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ.. 1

О СУТИ НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ.. 1

ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ.. 1

ИСТИНА, КРИТЕРИИ ИСТИНЫ... 1

О ВЕРОЯТНОСТИ И СТАТИСТИКЕ.. 1

АБСТРАКЦИИ.. 1

ДОКАЗАТЕЛЬНЫЕ СВОЙСТВА ОЧЕВИДНОСТИ.. 1

РАЗУМНЫЙ СКЕПТИЦИЗМ.. 1

ЛОГИКА И ЛОГИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ.. 1

АКСИОМЫ И ПОСТУЛАТЫ... 1

ФОРМАЛИЗАЦИЯ.. 1

СИСТЕМНОЕ МЫШЛЕНИЕ И ФОРМАЛИЗАЦИЯ.. 1

ВЕРИФИКАЦИЯ.. 1

КРИТЕРИИ ПОЛНОТЫ И ВЕРНОСТИ ТЕОРИИ.. 1

ЭТАПЫ И ВИДЫ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.. 1

НОРМЫ НАУЧНОЙ ЭТИКИ.. 1

НАУЧНАЯ КОММУИКАЦИЯ, ОБЩЕНИЕ.. 1

СВОБОДА УТВЕРЖДЕНИЙ В НАУКЕ.. 1

НАУЧНОЕ ТВОРЧЕСТВО.. 1

ТВОРЧЕСКОЕ СОСТОНЯНИЕ - ДОМИНАНТА НЕРЕШЕННОЙ ПРОБЛЕМЫ... 1

МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНОГО ТВОРЧЕСТВА.. 1

НАУЧНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ ПРОТИВ ИЛЛЮЗИЙ ВОСПРИЯТИЯ.. 1

МЕТОДОЛОГИЯ ОПТИМИЗАЦИИ ОШИБОК. 1

МЕТОДОЛОГИЯ ОБСУЖДЕНИЙ.. 1

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ.. 1

Наука – область деятельности с целью формализации выверенных личных моделей действительности, где определяющим является научная методология и этика научного сообщества. Субъективные представления, не соотвествующие методологии науки не являются научными.

Ученый – человек, занимающийся наукой, носитель научной методологии и научной этики (а не носитель корочки об ученом звании).

Те субъективные модели представлений, что пока остаются в области психики отдельных людей, не называют научными пока такие модели не будут формализованы понятным для специалистов языком и верифицированы с возможностью практического использования и дальнейшего развития.

Научная методология – система принципов и методов исследования, верификации, творчества и формализации, носителем которой является ученый.

Научная этика – общепринятые в научном сообществе правила взаимодействий ученых и взаимодействий с обществом.

Как в организации психики, в организации науки (не административной, а понятийной) функционально важными являются как подтвердившиеся результаты, так и отрицательные (в том числе мистические утверждения, парадоксы, ошибки и т.п.).

Верификация новых данных может давать отрицательный результат, и тогда в систему научных представлений входят сведения о не подтвердившихся утверждениях. Как и в психике, положительные результаты в науке (аксиомы) принимаются как основа для построения новых предположений, а отрицательные являются примером ошибочности.

Наука – прямое следствие работы психики отдельных ученых, представленное в понимаемой сообществом форме. (Не)верные методы исследования, обработки результатов, верификации и формализации, в первую очередь, отражаются в личном опыте ученого.

ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ НАУКИ

Доосознавательный уровень адаптивности, основанный на безусловных и контекстно зависимых условных рефлексах, позволяет быть адекватным объективной реальности, но у него есть недостатки: требуется множество повторений для формирования рефлекса, быстрая дезадаптация в случае невостребованности и случайный характер для выделения цели адаптивности.

Организмы, которым доступны механизмы формирования личных моделей понимания, имеют качественное преимущество. Эти механизмы позволяют выделять и удерживать внимание на актуальном происходящем. Они заменяют множество повторений удержанием актуального образа, позволяют получать произвольный доступ к приобретенному опыту адаптивных действий, так как они удерживаются в составе общей взаимосвязанной модели понимания.

Такими механизмами при необходимости формируются новые моторные и мыслительные автоматизмы, которые после проверки на опыте становятся привычными и не требуют осознания. Эти автоматизмы срабатывают в контексте текущей активной модели понимания ситуации.

В условиях социализации, на основе личных мыслительных методов решения актуальных проблем возникает их перенос (отзеркаливание) в другие особи с вербадьной поддержкой понятий в общей культуре. И уже не один носитель данного опыта, а многие выверяют этот метод в разных условиях, формируя коллективно выверенные правила и записывая их в книги и другие носители сведений.

В социуме развивается опыт самих методов исследования, проверки и передачи такого опыта другим исследователям терминологическим способом, независимым от личных особенностей понимания. Такая система представлений называется аксиоматикой методо исследования. Для каждой предметной области, для каждого направления исследований и даже для каждого конкретного моделирования явления существует незыблемая основа для дальнейшего развития понимания: взаимо-непротиворечивая система аксиом данной области и система аксиом методов исследования в данной области. Это надежно проверенный фундамент, позволяющий опираться на него для экстраполяций и интерполяций с созданием новых предположений.

Наука использует такие проверенные методы адаптивности, когда личные представления выносятся за рамки личности в теоретические модели, доступные другим специалистам в данной области. Хотя носителем науки является отдельная особь, она включена в общую культуру специфики поисковой социальной адаптивности и адекватная объективной реальности.

Таким образом, наука и все ее теоретические модели всегда основываются на системе аксиоматических утверждений, то есть системе проверенных объективных правил взаимодействия.

ИСТОКИ ФОРМАЛЬНОЙ НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ

Научная методология имеет свои истоки и эволюционировала со временем.

В СССР научная методология не получила широкого признания, вместо этого использовалась марксистско-ленинская диалектика. Ее не очень охотно постигали студенты, все-таки это была “необязательная” философия, какие-то рассуждения во многом кажущиеся странными, спорными и неожиданными. Диалектические философы искренне недоумевали на экзаменах: “Как же вы будете заниматься наукой, не зная диамата?”.

Как бы в параллельном мире существовали очень хорошо понимающие главное в методах исследований ученые, которые не обращались за помощью к диамату. А вот те, кто хотел выставить свои работы научными, обязательно вставляли в них цитаты из диамата.

Только относительно недавно стали появляться учебники по научной методологии. Их сейчас довольно много, но все они написаны как бы под один шаблон. В них есть утверждения, взятые из советской школы и выправленные по канонам академической науки, во многом кажущиеся странными, спорными и неожиданными, ведь сегодня с академической наукой далеко не все в порядке (fornit.ru/44959).

Становление представлений о научной методологии шло исподволь. Философы, которые внесли значительный вклад в развитие научной методологии:

– Рене Декарт (1596-1650) - французский философ, математик и физик, один из основоположников новоевропейской философии. Он разработал концепцию научного метода, который основан на принципе сомнения и рационального анализа.

– Фрэнсис Бэкон (1561-1626) - английский философ, политический деятель и ученый, считается одним из основателей эмпиризма. Он утверждал, что наука должна основываться на опыте и наблюдении, а не на теоретических предположениях.

– Джон Стюарт Милль (1806-1873) - английский философ и экономист, разработал концепцию индуктивного метода. Он считал, что научные знания должны быть получены путем обобщения наблюдений и экспериментов.

– Чарльз Пирс (1839-1914) - американский философ, логик и математик, известен своей работой по теории познания и методологии науки. Он разработал идею о том, что научное знание должно быть основано на принципах логики и рациональности.

– Вильгельм Оствальд (1853-1932) - немецкий химик и философ науки, внес значительный вклад в разработку теории эволюции. Он предложил концепцию “эволюционной науки”, которая основана на принципах естественного отбора и выживания наиболее приспособленных.

В середине прошлого века произошел ренессанс понимания сути науки и ее методологии. Конечно же, путь проторили философы, которых назвали философами науки.

– Имре Лакатос (1922-1974) был венгерским философом науки и логиком, который внес значительный вклад в методологию науки. Он развил концепцию “критического рационализма”, которая предполагает, что научные теории должны подвергаться критике и проверке на соответствие эмпирическим данным. Лакатос также разработал концепцию “исследовательских программ”, которые представляют собой последовательность теорий, связанных между собой логическими аргументами.

– Карл Поппер (1902-1994) был австрийским философом и логиком, внесшим значительный вклад в методологию науки. Он разрабатывал концепцию “фальсификации”, которая утверждает, что научная теория должна быть опровергнута, если она не может быть проверена на соответствие эмпирическим данным. Поппер также развивал концепцию “логического эмпиризма”, которая подчеркивает важность логического анализа в науке.

На вкладе Имре Лакатоса стоит остановиться особо: fornit.ru/8890.

Взгляды многих российских ученых во многом сформировались под влиянием философия диамата, но при этом они внесли существенный вклад:

– Валентин Александрович Мошеев (1930-2014): известный философ науки, автор множества работ по философским проблемам и методологии науки.

– Рафаэль Хаимович Гизбратович (род. 1937): современный философ науки, работающий в области метафилософии и методологии науки.

– Василий Степин (1934-2018). Степин разработал обширную систему методологических принципов, которые влияют на понимание природы научных теорий, методы формирования научного знания и взаимосвязь между наукой и обществом.

Степин выделил несколько основных принципов:

· Принцип объективности: Степин считал, что научное познание должно быть ориентировано на объективное исследование объектов и процессов, исключая субъективные предрассудки. Это подразумевает использование непредвзятых методов и анализа данных, чтобы получить реалистическое представление о рассматриваемом явлении.

· Принцип системности: Степин придавал значительное значение системности в научных исследованиях. Он утверждал, что понимание объектов и процессов требует рассмотрения их взаимосвязей и включения в более широкие системы. Это позволяет понять, как различные компоненты взаимодействуют и влияют друг на друга.

· Принцип историчности: Степин акцентировал значение исторического контекста при изучении науки. Он считал, что научные теории и методы должны рассматриваться в свете их развития и эволюции во времени. Изучение истории науки помогает понять, как принципы и методы развивались и преобразовывались с течением времени.

· Принцип эволюционности: Степин исходил из представления, что наука и ее методология являются эволюционирующими. Это означает, что свойства и принципы науки оказываются под влиянием постоянного изменения научных исследований и открытий. Принцип эволюционности позволяет адаптироваться к новым знаниям и изменениям в научных парадигмах.

Пока что не стоит погружаться в теории перечисленных философов науки, потому что сама предметная область будет описываться с совершенно новой позиции: понимания организации адаптивных механизмов психики, что внесет качественно новое представление во многие аспекты.

Научная методология продолжает эволюционировать, и новый подход к пониманию организации адаптивных механизмов психики неизбежно привнесет новые представления.

О СУТИ НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ

Наука основывается на научной методологии, и то, что не соответствует ей, не считается научным.

Правила научной методологии были разработаны философами науки и продолжают обсуждаться. Каждое правило имеет свою область применения и поэтому если в научной деятельности в конкретной ситуации что-то происходит вопреки сформулированному и общепринятому правилу, то это должно привлекать внимание и настораживать, а результаты такой деятельности должны подвергаться сомнению.

Научная методология является формализованной моделью ведения научной деятельности. Становление научной методологии происходило в точности так же, как и любых других формализованных научных моделей.

Каждое из отдельных правил научной методологии интуитивно понятно любому нормальному человеку настолько, насколько у него развиты соответствующие адаптивные механизмы. Но жизни не хватит, чтобы самостоятельно наработать опыт по всем формализованным правилам (и эти правила ни в какой книге не могут быть корректно формализованы с достаточной полнотой) с проверкой на практике до уровня уверенных автоматизмов. Поэтому в общем плане ученые специализируются обычно на чем-то одном: кто-то – хороший исследователь, кто-то хороший экспериментатор, кто-то – творец новых теорий. Хотя каждый в какой-то мере занимался всеми этими видами деятельности.

Теория организации психики ( МВАП ) показывает определенное место разных видов адаптивности в процессе осмысления, и творчество оказывается в самом конце процесса решения проблемы, когда более простые способы не даеют результата. Само же творчество использует два основных развиваемых навыка: сопоставление и обобщение - в качестве предварительной подготовки понимания модели рассматриваемого явления. Решение проблемы становится наиболее вероятно в контексте такой подготовительной информации. Эффективность творчества напрямую зависит от наработанных навыков в формировании достаточно полноценной информационной картины в которой только и могут возникать эвристические озарения при случайных или провоцированных ассоциациях с, казалось бы, совершенно другими явлениями.

Навыки сопоставлений и обобщений, как и все другие информационные функции психики, развиваются на основе наследственно предопределенных механизмов. Механизмы подготовки информации расположены в лобных долях и у разных людей могут значительно различаться, определяя линые потенциальные возможности (это показано на основе прототипа индивидуальной системы адаптивности: fornit.ru/vak2, fornit.ru/66141).

Самым важным в организации как основ механизмов, так и получаемых опытом более сложных навыков - то, что получаемый результат строго относится к определенным условиям. Это значит, что нельзя довольствоваться списками правил, прочесть методичку и стать ученым. Каждое правило имеет границы своего применения – условия, в границах которых оно верно.

Никакой памяти не хватит удерживать все списки правил для всех условий в памяти и вовремя выбирать подходящее. Все правила оказываются в составе приобретенного в определенных условиях навыка, применение которого уже не требует осознания. Поэтому хорошо подготовленный ученый не задумывается над тем, какое именно правило ему следует применить в данный момент.

Во многих книгах по научной методологии формулируются наборы правил, обычно не указывая их границы применения (граничные условия верности). Это дает эффект “книжных знаний”, порождая множество иллюзий и ошибок. И только освоение каждого из важных для данного ученого правила на опыте в конкретных условиях, формирует личное знание - автоматизм использования правил. Человек становится ученым в этом направлении.

Для того, чтобы быть в достаточной степени подготовленным к восприятию правил научной методологии, необходимо предварительное развитие научного мировоззрения – наиболее базовых и простых правил. Тут так же необходимо не просто выучить список правил, а сформировать личные автоматизмы использования этих правил. Помочь в этом может книга Мировоззрение (fornit.ru/13268). Это – большая, интересная и практически полезная книга, где во многом обстоятельно описаны основные принципы и понятия научной методологии. Так что серьезное погружение нужно начинать с этой книги, использующей метод наглядного сопереживания и мыслительного эксперимента, что в какой-то степени формирует личный опыт.

Правила – то самое общее, что возникает в процессе нахождения решения конкретной проблемы. Они отражают причину (условия), следствие (действие в этих условия) и результирующий эффект (позитивный или негативный).

Мы замечаем причины и следствия в неживой природе или живом поведении, оцениваем то, насколько результат действий оказывается желателен для достижения цели и пробуем применить такое правило в собственном поведении.

Весь опыт, в конечном счете, является проверенными и уверенно освоенными правилами. Это то, что называется интеллектом (Если коротко, то интеллект - жизненный опыт субъекта, включая и опыт творчесткой деятельности: fornit.ru/475).

Пространство личных правил (на основе древовидного пространства условий, от самых общих до частных компонентов) образует личную область уверенности или личную аксиоматику, на которую возможно полагаться, не задумываясь в привычных условиях.

В психике личный опыт в привычных условиях представлен системой поведенческих автоматизмов, моторных и ментальных (fornit.ru/19819). Новые автоматизмы формируются на основе правил прошлого опыта, или в ходе мышления, в том числе по аналогии с далекими ассоциациями.
В науке личный опыт - это аксиоматика предметной области, формализованная с помощью условных понятий (терминов).

Понимание сути адаптивной организации психики позволяет ориентироваться в том, как используются правила, какие механизмы лежат в основе тех или иных информационных функций, активируемых при решении проблемы. Без этого возникает путаница и неверные представления, которыми изобилуют многие учебники по научной методологии. Но для практического освоения собственно правил научной методологии знания механизмов организации психики не требуется.

Если ситуация привычна и для такой ситуации есть уверенный автоматизм, то осмысления не происходит (не возникает “ориентировочный рефлекс”).

При осмыслении чего-либо нового привычная реакция подвергается сомнению и начинается поиск более адекватного реагирования в данных условиях, что требует постановки цели (выбор желаемого результата реагирования) и опыта решения возникшей проблемы.

То же, но в применении к социуму - это и есть наука в самом общем ее случае. А приобретаемый опыт, в первую очередь заимствованный от предшественников, дает возможность выбора правил для проверки действия. Обнаружить самому (а не заимствовать) новое научное правило – редкая удача. Поэтому наши знания в основном основываются на отражении опыта других людей. Но не только людей, а используются любые замеченные ассоциации, наталкивающие на идею действий с желаемым результатом (катящийся камень -> колесо).

Часто не бывает возможности непосредственной передачи опыта от учителя наглядным примером и поэтому в науке используются научные работы – формализованные в виде условных понятий описания правил и условий их применения.

Но можно ли перенять опыт мышления?

Во многих учебниках говорят о методах и приемах размышлений: Анализ, Абстрагирование, Идеализация, Дедукция, Аналогия, Моделирование, Системный подход и т.п. что на самом деле является ментальными проявлениями информационных функций (наследственно предопределенных механизмов для получения осмысливаемой информации).

Таких функций в мозге много, в том числе и их действие невозможно заметить субъективно так, как мы замечаем действия мышц. Перечисленные функции – наиболее общие из них. У простых животных области лобной коры слабо выражены или даже отсуствуют, а у высших – развиты в количестве и качестве. Даже в рамках одного вида есть большой диапазон различий функций, обеспечивающий потенциал решения проблем: кто-то быстро все схватывает, а кто-то бьется в тщетных попытках.
Если рассматривать десятое поле Бродмана префронтальной коры мозга, то его объём у человека занимает в среднем 1,2 % от общего объема мозга, у бонобо — около 0,74 % от общего объёма мозга, у шимпанзе — 0,57 %, у горилл — 0,55 %, у орангутанов — 0,45 %, у гиббонов — 0,23 %.

Как бы долго и обстоятельно ни говорили про дедуктивный или другой “метод”, но человек не сможет произвольно применять его по таким описаниям, а в силу имеющегося информационного функционала развивает ментальные автоматизмы использования правил решения проблем. Тот, кто хорошо развил опыт использования каких-то функций (например, функции сопоставления разных объектов внимания), проявляет себя как хороший специалист в этой специфике. У него много ментальных правил для решения задач этим способом.

В конечном итоге у человека формируется система взаимо-непротиворечивых правил и с каждым новым опытом в этой системе оказывается заполнен еще один пробел. Такая система, формализованная в виде условно пониманиями слов, называется теорией. Может быть самая общая теория, могут быть частные теории. В личном развитии и в науке возникает задача найти и заполнить пробелы каркаса развиваемой теории. Основу каркаса теории составляют уже известные факты исследования - аксиомы. Остается заполнить недостающее - собрать общий пазл.

В одной из книг по научной методологии есть фраза: “Человек иногда следует не только рациональным аргументам и доказательствам, но и с помощью интуиции и даже озарения и художественного чувства”. Это говорит о непонимании сути упомянутых явлений. Попытки формализовать представления о науке на такой основе – безуспешны и практически бесполезны. Говоря об дифференциации предметных областей и интеграции общих правил в науке, о системном подходе, синергетики и т.п. на самом деле затрагиваются основы механизмов организации субъективного восприятия и то, как используются получаемые при осмыслении нового найденные правила. Увлечение же такой терминологией уводит ученого в область риторики, бесполезной в науке.

Никакого такого “логического мышления” не существует.

ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ

Концепция причинно-следственных взаимодействий предполагает, что во времени можно выделить причину, предшествующую следствию. Классический детерминизм всегда требует наличия пространства и времени. Но в системе отдельного кванта нет пространства и времени: то, что распространяется с предельной скоростью света не имеет времени и пространства. С точки зрения кванта он “здесь” и в то же время уже “там”.

Преобразование Лоренца показывает, что если скорость распространения имеет предел, то при предельной скорости в точке отсчета время и пространство равны нулю. Но с точки зрения внешнего наблюдателя преодоленные расстояния разные, так что у времени и пространства получается разные мощности нулей, так же как бывают разные бесконечности: две линии разной длины содержат каждая бесконечное число точек, но в той, что длиннее бесконечность больше. Отношение нулей при сравнении двух квантов дает хоть и неопределенность, но разной мощности. Наблюдая же за квантами со стороны, мы видим отношение мощностей неопределенностей, так же как в примере с линиями. Так возникает время для наблюдателя.

Из такого релативизма возникает вся квантово-механическая неопределенность и все удивительные эффекты. Для кванта нет классического понятия причины и следствия. Но это не означает полную случайность происходящего, все взаимодействия с участием квантов и их вещественных ипостасей (когда квант закольцован в стоячей волне) происходят строго закономерно.

Закономерности явлений квантового мира имеют иной порядок, чем классический детерминизм, его вероятности событий имеют совершенно иное качество, но такие закономерности есть.

Поэтому, говоря о причинах и следствиях в вопросах научной методологии, мы будем учитывать закономерности квантовых явлений как более основополагающий вид детерминизма (определенности результатов событий). Классический детерминизм прямо вытекает из квантового как более частный случай там, где взаимодействия квантов, не имеющих пространства и времени, порождают пространство и время в виде отношения разной мощности бесконечностей (fornit.ru/216).

О детерминизме: fornit.ru/882

ИСТИНА, КРИТЕРИИ ИСТИНЫ

Есть два понятия истины: религиозно-мистическое и научное.

Первое – истина нечто непознаваемое, существующее как высшая сущность и т.п. В конечном счете все сводится к полному доверию гуру, изрекающему истину. При этом игнорируется противоположное понятие – ложь.

Второе понятие происходит из формальной логики, из операции проверки утверждения на верность и ошибочность (true, false). Именно так оцениваются все осмысливаемые правила в механизмах психики.

Если прогностическое предположение оправдывается в попытке действовать соответственно ему, то желаемый результат вызывает закрепление такого опыта потому, что является адекватным реальности (желаемое совпадает с получаемым), а если нет - то в дальнейшем поведение с нежелательным исходом блокируется. Здесь прослеживается операция сравнения предполагаемого и реально осуществляющегося с результатом истина или ложь - в отношении предположения.

Истина - это всегда результат сравнения предположения с неким эталоном: элементами объективной или субъективной реальности в определенных условиях, в которых эти элементы остаются неизменными. Отсюда следует главный критерий корректности утверждений: верифицируемое утверждение, кроме собственно утверждающей формулировки обязательно должно прямо или косвенно (умолчательно по контексту) определять условия, в которых данное утверждения истинно. Критерием истины является положительный результат такого сравнения в случае, если сравнение вообще возможно.

Истинно то утверждение (в том числе предполагаемое) - которое дает положительный результат сравнения его с тем, что получается в реальности, а ложное - отрицательный. Этим снимается странное понятие диамата об абсолютной и относительной истине, потому что верификация утверждения всегда дает один результат. Но верификация может не учитывать граничных условий, в которых данное утверждение истинно. Поэтому важно проводить операцию сравнения строго для определенных условий.

О ВЕРОЯТНОСТИ И СТАТИСТИКЕ

Вероятность непосредственно связана с детерминизмом. Если в классическом детерминизме в принципе можно вычислить конечное состояние системы, зная начальное, то в релятивистском из-за отсутствия времени и разделения на предшествующее и последующее – невозможно создать вычислитель конечного состояния.

Если в первом случае разброс результатов зависит от различного вида механической неточности, а в идеале разброса нет, то во втором разброса нет никогда и результат зависит от совершенно иных закономерностей.

В классической механике мы можем вычислять вероятности (которые всегда являются функцией от неточностей) еще не произошедшего события, но в случае уже совершившегося это становится абсурдом, потому как все, что могло повлиять, уже повлияло. Зато вероятности в квантовом мире не зависят от времени события.

Само понятие вероятности кардинально зависит оттого, для каких из двух упомянутых условий оно применяется.

Вероятности и их учет в научном поиске играют важную роль в выводах.

Если на исход события влияют какие-то конкретные причины, то для определения вероятности необходим сбор статистики достаточно большого числа событий. Чем больше число учтенных событий, тем с большей точностью вероятность можно впредь уверенно использовать. При этом очень важно обеспечить постоянство воздействующих факторов – граничные условия применения данных статистики. Результат статистики без описания граничных условий некорректен, (как и вообще любое утверждение).

Но огромное число событий происходит так, что невозможно точно найти, что именно влияет на разброс выделенного вниманием параметра от среднего. И таких зависимостей бывает немало.

Среди даже полностью маскирующего случайного шума можно выделить полезный сигнал. Для этого нужно знать зависимость распределения случайных событий, и тогда, при достаточном числе опытов, отклонения зависимости от стандартной позволяет судить, что есть совсем другие, отдельные неслучайные события.

Именно этим занимаются на адронном коллайдере, когда среди огромного числа событий с известной зависимостью распределения вероятности обнаруживают новые события. Особенно, если могут предсказать, как именно такое новое событие повлияет на общую статистику. Огромным числом повторений добиваются достаточно высокой уверенности (в шесть сигм) и после этого считают, что новое событие можно считать достаточно уверенно обнаруженным.

Так же становится возможным прикинуть, насколько вероятно, что партнер лжет, заявляя различные оправдания своих действий. И это могут быть очень надежные оценки. Причем, часто для этого даже не нужно что-то высчитывать так как мы по опыту уже точно знаем, что коровы по небу не летают (fornit.ru/707). Если в детстве нам бывает трудно прикидывать вероятности событий, то чем более опытными становимся, тем труднее нам обмануться и, если еще хорошо понимать, как корректно использовать вероятности, то можно развить очень хорошие навыки оценки событий (fornit.ru/7498).

Вероятностная интуиция - чрезвычайно востребованный навык, без которого мы бы оказались беспомощными во многих случаях. Но многие люди, неверно оценивающие вероятности, так и остаются наивно беспомощными, их легко обманывать, они видят чудеса там, где все куда прозаичнее.

Часто поводом для самообмана бывает даже добросовестно полученная статистическая зависимость, например, в работе, выявившей зависимость потребления моцареллы на душу населения от количества защитившихся докторов в сфере гражданского строительства (fornit.ru/6612).

Поэтому чрезвычайно важно понимание природы и сути процессов, влияющих на зависимость распределения событий. Просто попытка бездумно применять даже самые точные и совершенные методы вычисления вероятности могут привести к критическим ошибкам. К тому же стоит знать, какие вообще бывают ошибки использовании вероятностных методов. Это проясняется в статье про развитие эвристического метода оценки вероятности: fornit.ru/7498.

В реальности бывают настолько невероятные совпадения, что люди не верят в их случайность и, пораженные глубоко в психику, строят свои потрясающие предположения. Так, один американский телезритель, под горячую руку проклял взлетающий в его телевизоре космический корабль с экипажем, только что душевно простившимся с Землей, и тут же этот корабль загорелся и взорвался. Несдержанный американец в ужасе осознал, что он натворил и у него на этой почве возник сильнейший глюк. Такие совпадения породили мистическое направление, которое К. Юнг (fornit.ru/549) назвал синхронизмом и объяснял высшими космическими силами.

Нужно понимать, что никаких вероятностей нет в природе даже на уровне квантово-механической неопределенности (ну, как не существует меридиан), - это люди научились выделять то, что следует из логики множества взаимодействий, а свойство прогнозировать события возникло на определенном уровне развития индивидуальной адаптивности. И, кроме вероятностных методов, придумали много других, не менее эффективных. Совокупность таких методов, позволяющих измерять и наблюдать, не попадая под иллюзии восприятия, строить свою теоретическую модель причинно-следственных процессов, корректно проверять предсказания этой модели и описывать ее так, чтобы смысл был понят другими, составляет то, что называют научной методологией познания.

Ларри Нивен написал научно-фантастическую книгу "Мир кольца". Он не просто фантазировал, а очень тщательно взвешивал и просчитывал свои предположения, в этом напоминая Жуль-Верна, который предвосхитил многие технические достижения. Он создал интересный проект далекого будущего по обеспечению неограниченных возможностей развития цивилизации в виде гигантского искусственного кольца, размерами в планетарную орбиту. И это все виделось настолько правдоподобным, что увлекло множество специалистов, представляющих свои дополнительные расчеты, не говоря о студенческих сообществах, горячо дискутировавших по поводу проекта.

В этой книге был персонаж: женщина, отобранная среди огромного числа других по принципу своей везучести в "лотереи жизни". Ее взяли в экипаж миссии для того, чтобы своей везучестью она обеспечила успех, по крайней мере, выживание экипажа. Конечно же, по сюжету так все и произошло, хотя выдуманный сюжет и жизнь - разные вещи. Не заметно ни малейшего признака шутки в такой идее автора и, получается, что он предполагал, что во вселенной существует нечто, обеспечивающее мистическую силу удачи, то, что каким-то образом было связано с той женщиной, обеспечивая ее неуязвимость, хотя сам автор ни словом не сказал про такую сущность, оставляя это в неопределенности. Он просто бездумно доверился тому, что казалось ему очевидным. Любая же проверка такого метода обеспечения удачи показывает неверность такого предположения.

АБСТРАКЦИИ

То, что попадает в область информационной картины осознания не существует в реальности, а представляет собой выделенное вниманием осмысление: придание произвольной значимости образам, обладающим определенной связью с элементами реальности (fornit.ru/50498).

Элементы реальности выделяются с помощью рецепторов и так же не являются копией объектов реальности, а лишь отражают ее отдельные проявляемые по отношению к рецепторам свойства. Распознавание элементов реальности – первый уровень отвлечения (абстрагирования) от реального (в реальности нет ничего выделенного). Мы видим куб, придавая наблюдаемому субъективную значимость его формы (форма нематериальна). Но, посмотрев через супер-микроскоп видим, что все грани зыбко кипят неопределенностью. Понимание формы “куб” перестало подходить к воспринятому. Придание определенной значимости воспринятому – второй уровень абстрагирования – субъективная абстракция. В разных условиях и ситуациях один и тот же воспринятый образ будет пониматься разным его значением для нас (приобретая разный смысл).

Мозг последовательно создает субъективные абстракции, отражая объективный мир в зависимости от своего состояния и текущей ситуации. Эти абстракции не являются чем-то существующим объективно (fornit.ru/1132), потому что в них для субъекта важно только то, что они означают для субъекта в этот момент.

Если найти (или создать) в природе два совершенно одинаковых объекта, то, даже если эта одинаковость будет на самом фундаментальном уровне, все равно нельзя сказать, что это – один и тот же предмет. Это – два разных предмета, у которых возможна совершенно разная судьба при взаимодействиях с окружающим. Но если мы возьмем одинаковые абстракции, то они представлены одной нематериальной значимостью: число 1, где бы оно ни мыслилось, будет одно. Куб или шар, где бы их не разглядеть – будут одним и тем же объектом нашего внимания. Единственность - это особое свойство субъективный абстракции.

Абстракции позволяют оперировать понимаемыми образами: систематизировать, сочетать, разделять, мысленно ассоциировать с условной формой для передачи понятия другим людям. Абстракции могут образовывать совершенно фантастические картины, которых нет и не может быть в реальности.

Абстракция - это осмысливаемая (интерпретируемая) значимость выделенного вниманием образа в текущем контексте собственного состояния и ситуации (fornit.ru/103). Из-за связи с элементами собственного состояния (начиная с гомеостатического и активных эмоциональных контекстов) в образах понимания всегда есть субъективный компонент объективного восприятия, от которого непросто абстрагироваться. Природа не предусматривала какую-то там науку, понимание нужно для выживания и формируется механизмами адаптивности субъекта.

Любая абстракция всегда связана с личным смыслом для определенных условий, который может быть в той или иной мере схож со смыслом у других личностей, когда они выделяют примерно один и тот же образ восприятия. В таком случае говорят о том, что данный образ восприятия является символом (символизирует), порождающим соответствующую абстракцию и поэтому имеющим достаточно однотипный смысл (осознаваемую значимость) у научившихся его распознавать личностей, - приводя к пониманию (fornit.ru/1073) данного символа.

Любое свойство, выделенное из окружающего, способно передавать смысловую информацию (значимость его для воспринимающего) о явлении только в контексте определенных условий и только тому, у кого есть соответствующие представления. Опыт распознавания и коммуникации предназначен для того, чтобы познавать значимость воспринятых свойств и их сочетаний в данных условиях, формируя неразрывно связанный с образами смысл.

Оценки результатов распознавания постоянно корректируют этот опыт в течение всей жизни, поддерживая его адекватность реальности. Стоит только условиям измениться, и значимость может оказаться разительно другой, вплоть до противоположности (значимость может быть негативной и позитивной). Понятно, что каждая из абстракций, как вербализированный, частный случай эффекта восприятия, должна строго привязываться к условиям, в рамках которых она не теряет своего значения и на нее можно полагаться.
Попытка описать (формализовать) любой опыт окажется многозначительной, бессмысленной для любого другого существа, если не будет указана граница применения этого опыта. Из-за непонимания этого оказались неудачными все попытки специалистов формализовать "знания" в "экспертных системах". То, что очевидно и понятно для носителя знания, оказывается неоднозначным или вообще непонятным для других.
Все "законы природы", формализованные в виде формул, описаний, с помощью терминов и вспомогательных понятий, теряют смысл и возможность адекватного применения во многих случаях, если не будет определена достаточно строго граница применимости этой формализации. Законы Ньютона, теория относительности, квантовая механика - такие примеры. Каждое из этих описаний мира затрагивает только присущие ему абстракции, ограниченные в использовании этого описания. В этих границах каждое описание корректно и верно, на него всегда можно положиться, и использование его выводов наиболее удобно. Вне границ - оно размывается многозначительностью разных возможных объяснений.
Поэтому, если кто-то предлагает описание очередного явления или "закона", но не ограничивает область его использования, он делает свою формализацию не однозначной для других.
Понятно, что на самом деле в мире нет меридиан и параллелей, нет силовых линий, энергии самой по себе, времени, пространства, истины, добра и зла и т.п. Но все эти понятия нужны нам для того, чтобы мы могли передавать свои представления другим, если делаем это корректно. Но не редко люди начинают искать в природе Истину, Добро, Энергию и все те странные и принципиально не познаваемые вещи, которыми богата мистика и любая религия.

ДОКАЗАТЕЛЬНЫЕ СВОЙСТВА ОЧЕВИДНОСТИ

В психике абстракции в качестве значимых образов позволяют формировать жизненный опыт в виде Правил, в которых со Стимулом (образ восприятия) и Ответной реакцией (образ действия) связан результат: верна или неверна была реакция (насколько верно ли неверно Правило). Верные Правила порождают привычные автоматизмы реагирования, уже не требующие осознания и по эффективности не уступающие рефлексам. Неверные правила становятся проблемами, требующими решения.

В науке правила стараются сделать отвлеченными от личной значимости, но условия их применения должны включать все то, что делает эти правила верными. В таких границах условий данная причина может уверенно считаться приводящей к определенному результату.

(Не)Верность правил, накопленная в опыте попыток их применения, воспринимается как убежденность в (не)правильности. При авторитарной передаче опыта убежденность сразу принимается предельно высокой, что мешает подвергать правило сомнению.

Каждый стимул (ключевой образ восприятия), входящий в правило, отражает воздействие реальности. Поэтому с накопленным опытом столкновения с данным проявлением реальности, возникает оценка уверенности в виде субъективного ощущения очевидности. Авторитарный опыт оторван от реальности и воспринимается как есть, без очевидности. Но если учитель настолько ясно живописует стимульный компонент опыта, сумев привлечь уже известные слушателю очевидности, то переданное правило так же начинает представляться достаточно очевидным (fornit.ru/7116).

Способы такой передачи опыта называют риторикой (fornit.ru/1249). Риторика – самый эффективный способ обмана, когда убедительность чужого опыта заменяет практику получения собственного опыта. Чтобы этот текст про науку не носил риторический характер, необходимо не проверить ему, а привлечь уже имеющийся опыт для личного убеждения.

Для человека нет ничего более доказательного, чем собственный опыт очевидности потому, что нет ничего, сдобного подменить в психике механизм формирования правил.

В математике проблема доказательности выходит на первый план методологических проблем (fornit.ru/2081 и fornit.ru/691). В цепочке логики причин и следствий никакие формальные методы не могут исчерпывающе является доказательством. Иначе бы перестала нужна быть наука и открытия можно было бы делать чисто теоретически как это считал еще Аристотель (fornit.ru/6735).

Очевидность выполняет функции личной аксиоматики (fornit.ru/7117). Если что-то кажется очевидным и вдруг в этом проявляется нечто невероятное, то это заставляет округлить глаза и быть предельно внимательным и заинтересованным.

Человеку можно доказать только то, что для него окажется очевидным. Если суметь показать, что вот эта взаимосвязь имеет суть, которая очевидна для данного человека, то он оказывается убежденным в этом утверждении. Если не удастся затронуть очевидность, то любые доводы для этого человека окажутся неубедительными и станет возможным только верить или не верить. Это означает: чтобы объяснить, популяризовать, доказать что-то конкретному человеку или группе людей, нужно знать, что для них очевидно и так построить рассуждения, чтобы они свелись к очевидному. Тогда это будет достаточно убедительно. Выходит, что неверно утверждение, будто хороший специалист может объяснить все понятно любому.

Возникает некая зыбкость вообще того, что может быть доказанным. Получается, что не бывает доказательств, верных без учета личной оценки очевидности, не бывает даже если явно заданы границы применимости утверждения, - ведь можно задать только те границы, которые известны и упустить те, о которых нет понятия, но с ними данное утверждение оказывается ложным. А ведь многие математики настаивают на объективной инвариантности своих рассуждений, независимости от психики рассуждающих, вплоть до признания существования математических истин как фундаментальной информации в мироздании.

Очевидность оказывается той опорой в принятии решения, которая позволяет полагаться на уже выверенное отношение и навыки, считая их подходящими в данных обстоятельствах. Иначе бы при любой новизне была бы доступна только одна из двух крайностей: или всегда совершать привычные действия, а потом уже оценивать удачность или ошибочность, или никогда не решаться на действия, если появилось что-то новое. Такое ограничение не оптимально для адаптации к новому, и поэтому одним из навыков вырабатывается и постоянно оптимизируется навык выбора: решимость или осторожность (fornit.ru/1133, fornit.ru/659) и весь диапазон промежуточных состояний - в зависимости от очевидности ситуации или сомнений в успешности действий.

В общеразделяемой картине научных абстракций личная очевидность (знания) верифицируется научным сообществом и формализуется в виде системы аксиоматики предметной области, что позволяет продвигаться от уже уверенно познанного к еще не познанному.

Нужно обратить внимание, что все сказанное в качестве доказательной функции очевидного относится сугубо к субъективному миру индивида и ни в коем случае не должно использоваться как критерий истинности вне личности, т.е. в науке. Однако, для индивида просто нет другого основания, кроме как формирование личной уверенности в чем-то на основании приобретаемого опыта так, что очевидность для него остается единственной и достаточной опорой.

Наиболее впечатляющий эффект проявления личной очевидности описали исследователи, по именам которых он и назван: эффект Даннинга-Крюгера (fornit.ru/1681). Показано, что при отсутствии необходимых промежуточных знаний для понимания чего-то, это не может быть не только понято, но даже и воспринято так, как будто этого и не существует. Механизмы этого эффекта описаны в статье Невидимое (fornit.ru/830).

Социальные эффекты очевидности проявляются как догмы и традиции, которые не оспариваются даже при явном абсурде их отдельных проявлений.

При этом нет критерия, показывающего, что достигнута граница глубины обобщенного понимания так, что, к примеру, даже любые доказанные теоремы в математике не могут быть гарантировано лишены каких-то особенностей в неких новых условиях, что сделает прежние утверждения для этих условий неверными и требующими корректировки. Даже рамки граничных условий, в которых ожидается точность понимания и определенность сделанных утверждений, не гарантируют, что в реальности это будет всегда соответствовать формальному описанию так, что истинным остается лишь определенная абстракция в заданных границах применимости утверждаемого.

Прогностическая оценка уверенности в понимании и результатах действия проявляется как состояние очевидности: как бы без сомнений ясно, что это так, а сомнения появляются, когда в привычном появляется то новое, что опыт подсказывает как возможный фактор неверного понимания или действия.

РАЗУМНЫЙ СКЕПТИЦИЗМ

Сомнение - важнейший навык, вырабатываемый опытом в противовес полной уверенности и очевидности, которые доминируют в раннем возрасте вследствие периода доверчивого обучения, когда все, сказанное авторитетом (прежде всего родителями) воспринимается как безусловная истина. Этот навык особенно интенсивно развивается в последующей (после доверчивого обучения) стадии развития - инициативного попрания авторитарных догм. Но всегда остается нечто такое, отличное от безусловной веры, что в данных обстоятельствах воспринимается как надежно понимаемое, очевидное, даже если оказывается сложно сформулировать, почему именно это кажется очевидным. Это - опора в действиях, которая может быть подвергнута сомнению только в случае невероятных явлений в привычном, чего-то опровергающего очевидную верность представлений.

То очевидное, что базируется на вере авторитету, может быть опровергнуто полностью невероятным личным открытием если догма имеет субъективную, надуманную основу. Очевидное же, сформированное на личном опыте взаимодействия с реальностью, не опровергается полностью потому, что в известных, привычных обстоятельствах оно остается верным, и лишь в новых условиях проявляет новые свойства, которые нужно учитывать и приспособиться к ним, т.е. к старому верному рецепту добавляется новый - для новых условий.

Поэтому главное в науке – не попадать под успокаивающие влияние очевидности, и, особенно, внушенной очевидности.

Аксиомы не опровергаются, а появляются новые утверждения для более общих условий. Мистический философ Томас Кун в книге «Структура научных революций» утверждал, что любые научные открытия – временное явление и опровергаются дальнейшим развитии науки (fornit.ru/259) и среди ученых пошло по рукам словечко “парадигма”. Но как может быть опровергнуто то, что реально и воспроизводимо наблюдается в природе?

Авторитет нужен только для беспрекословной веры. Если человек не является специалистом, то ему остается только верить или нет (fornit.ru/379) утверждениям в этой области. Естественно, неискушенный человек больше верит специалистам и чем выше авторитет, тем более доверчиво.

Чтобы формально считаться ученым нужна справка (диплом). Стоит предъявить – вопросов нет – ты ученый. Спрос порождает предложение и те, у кого есть деньги, могут купить статьи, диссертации и любые нужные справки. Что и повадились делать государственные чиновники, богатые бизнесмены и политики. Потому что это – залог непререкаемости авторитета.

У науки – наивысший доказанный веками авторитет, которым пользуются все, кто хочет придать своим утверждениям убедительность. В том числе этим авторитетом пользуются и сами ученые. Наибольший вред получается, когда ученый одной области начинает делать утверждения не из области своей компетенции (fornit.ru/1774). Но он же ученый и, значит, всегда прав (fornit.ru/6477).

Где та граница, которая определит, относится ли к данной уверенности с полным доверием или подвергнуть ее сомнению (fornit.ru/379)?

Каждый сам нарабатывает и оптимизирует личный опыт скептицизма, не уходя в крайности от разумного оптимума.

Все попытки усомниться имеют безусловное право быть осуществлены. Даже если научному сообществу (которое не менее стадно, чем другие сообщества) подвержены авторитарному влиянию, чье-то сомнение кажется кощунственным, и объявляется теорией заговора или невежеством (например: fornit.ru/30493, fornit.ru/66566), то ни у кого нет этического права запрещать сомневаться. Это не означает нигилизм, а делает научно обоснованными собственные попытки верификации, иначе незачем было бы затрагивать тему.

Сомнение – это способ самому понять и получить знания, а не доверять чужому готовому опыту и быть зависимым от него как робот.

ЛОГИКА И ЛОГИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ

Логика – это формализованная система взаимосвязей, не обязательно объективной реальности. Есть булева логика, описывающая алгебраические правила. Есть логика квантового мира и привычная логика классической механики. Разного вида логик придумано (абстракций нет в природе) очень много. Они помогают выделить области правил для определенных условий. Логика бандитского мира (“понятий”) отличается от логики “Правил приличия”.

Общее для любых логик – формализация правил, позволяющая применять их группам носителей таких правил.

В мозге правила формируются при пробных действиях в ответ на стимул со значимой новизной (для привычных ответов на понятный стимул уже усвоены правила). Когда совершается ответное действие, то ожидается его результат двух видов: ожидаемое совпало с получаемым - такое правило можно использовать впредь, и результат оказался неожиданным и негативным – это правило избегания, а если неожиданный результат позитивен – то правило так же можно использовать, но осторожно. Налицо субъективное отражение причин и следствий. Правила могут формализовать и вневременные закономерности (квантовая механика), но имеющие свой результат. Так, если сунуть палку в мнимое колесо, вращающееся со скоростью света (фантазм электрона), то колесо остановится, но нет никакой возможности предсказать, между какими спицами попадет палка, это станет известно только после остановки.

Правила помогают ориентироваться в том, что можно делать, а что не следует, определяя направление действий в цепочке причин и следствий, в том числе и направление мышления. Нашумевшая технология GPT (fornit.ru/66139) использует статистику цепочек правил, собранных из совокупности текстов, изображений, программных кодов и любых других. В мозге есть схожие механизмы (fornit.ru/66141), но используются только субъективно сформированные правила (жизненный опыт).

Логика как наука исследует особенности правил во всех частных видах логик и предлагает логическую методологию. Наука “логика” претендует на описание теории рассуждений притом, что не использует знания об организации процесса мышления. Говорят про “логическое мышление”, как бы существующее само по себе в предположении, что мозг и в самом деле использует логику для организации мышления. Но это не так.

Мышление не имеет ничего общего с индукцией, дедукцией, анализом, синтезом и любыми другими приемами логики и логических языков.

Работа с правилами совершается на более раннем, чем мышление уровне осознания ситуации. Там быстро и почти сразу может находится решение по имеющемуся опыту правил. И только если нет такого решения, включаются механизмы мышления (fornit.ru/66140), а спорное действие прерывается на время поиска ответа.

Только после того, как мышление приведет к приемлемому решению, становится возможным задним числом попытаться прикинуть, какой логике это решение соответствует. Никто никогда не может отслеживать и контролировать процессы мышления (fornit.ru/17954) по той простой причине, что для мышления выделяется единственный канал осознания с удержанием образа, породившего проблему и другого канала для еще какого-то осмысления – нет. Канал осмысления задействует лобную долю и годится только для одной цепочки осмысления так же, как в компьютерном процессоре возможен только один поток в данное время. Потоки могут прерываться и чередоваться, но всегда возможен только один поток. Поэтому циклов отложенного мышления в районе гиппокампа (fornit.ru/7446) может накапливаться очень много, из-за конкуретнции образов ясность мысли теряется и требуется сон.

Все зоны мозга работают параллельно кроме третичной области лобной коры, предназначенной для обработки информации удерживаемого проблемного образа. Он и создает общую информационную картину для мышления.

Это следует иметь в виду для понимания, что процесс мышления можно контролировать, только прерывав его (и оно уйдет в неосознаваемую часть цикла мышления) и запустив новое направление.

Никакого “логического мышления” не существует. Поэтому все, что говорится в книгах о научной методологии про логические формы мышления (Понятие, Суждение, Умозаключение) – не соответствует действительности. Логика и ее правила – домыслительный этап нахождения решения.

Раз невозможно задать правила осознанных рассуждений, то и “методология рассуждений” существовать не может. Механизмы рассуждений можно моделировать, но нельзя составить формальный алгоритм и в этом нет противоречия, если понимать, что функция сознания – личная адаптивность на уровне нахождения реакций для новых условий (fornit.ru/66411) и не может быть оторвана от этой адаптивной основы.

АКСИОМЫ И ПОСТУЛАТЫ

Практически во всех книгах по научной методологии аксиомы и постулаты не различаются и эти понятия применяются без какого-то пояснения их смысла. При этом в предметных областях науки всегда есть аксиоматика – фактические данные, непосредственно следующие из наблюдений, в виде утверждений, на основе которых строится весь остальной каркас предметной области. Эти утверждения не принимаются произвольно, они жестко определены реальностью.

Но в науке есть модельный метод, позволяющий предположить любые умозрительные основы для попытки развития теории на их основе. Это прием называется постулирование. Постулат – предположительная аксиома, выявленная не отражением природных взаимосвязей, а субъективно предположенная. Можно сказать, что постулат – основополагающая гипотеза.

Как определить постулат, так и поплывет дальнейшее рассуждение. Постулат может оказаться противоречивым и бесполезным, а может повлечь за собой логически безупречную конструкцию. Рано или поздно, такие конструкции обнаруживаются в природе и постулат становится аксиомой.

С каждым научным открытием новой закономерности в природе возникает утверждающая формулировка, которая тщательно выверяется учеными, заинтересованными в надежности такого утверждения. Так, аксиома о постоянстве скорости света выверяется постоянно с каждым экспериментом, позволяющим углубиться в измерение скорости света. На этой аксиоме основано множество зависимых предположений, самыми основополагающим из которых являются следствия преобразований Лоренца, непосредственно открывающих фундаментальные свойства квантов, распространяющихся с предельной скоростью, а также основывающие понятия теории относительности.

В природе нет аксиом и постулатов, это – человеческие абстракции.

У каждого человека есть то, в чем он уверен с полной для него очевидностью. Это и есть психофизиологическая основа абстракции “аксиома” – субъективная информация о полной очевидности данного правила.

Ученый – тоже человек, и для уверенности, а не принятия на веру, он должен сам с очевидностью убедиться в качестве данной аксиомы. Его коллеги так же рассматривают это правило и если они тоже приходят к очевидной его верности, то аксиома выходит за рамки одной личности и становится научной аксиомой.

Принципиальные различия аксиомы и постулата:
1. В отличие от аксиомы постулат может быть опровергнут опытом.
2. Если постулат может быть принят как совершенно произвольное утверждение, то аксиома - то, истинность чего очевидна (см. fornit.ru/7117).
И аксиома и постулат не требуют доказательств, они принимаются в виде утверждения, не использующего условий кроме границы применимости данного утверждения.

Самой характерной и обязательной чертой научного метода является базирование области научного описания мира (абстракции) на факте (или системе фактов), который всегда воспроизводится в условиях, ограничивающих эту область. Таким фактом должно быть описание (формализация) взаимоотношений, взаимосвязей некоторых выделенных процессов в мире или - закон природы, описывающий эти взаимосвязи. Он может описываться математически, как законы Ньютона, или иметь нематематическую, но не менее строго определенную терминологию.

Аксиома, выверенная из наблюдения зависимости в природе, тем самым не опровергается дальнейшим развитием науки, но может уточняться ее область применения. Так, законы Ньютона являются аксиоматически выверенными для опредеелнной точности измерений, не превышающих допустимую погрешность при данной скорости и массе наблюдаемого.

Более обстоятельно: fornit.ru/127

ФОРМАЛИЗАЦИЯ

Изложение теории в виде достаточно однозначно понимаемых словесных конструкций (в том числе условно-символьных), позволяет вывести теорию из области субъективных моделей в область объективно формализованных утверждений.

Как правило, ученому сначала приходят идеи не в виде слов и фраз, а в виде общего понимания взаимосвязей явления. Иногда даже нет слов для того, чтобы выразить это новое понимание и приходится предлагать новые условные термины.

Всегда сначала возникает понимание в одной какой-то голове и только потом становится возможна формализация, в том числе математическая.

Бывает, что игра с математическим аппаратом дает выводы, в которых исследователь видит новые взаимосвязи. Но это не является пониманием. Понимание взаимосвязей возможно только в определённой организации субъективного осмысления – субъективных моделях понимания (fornit.ru/7442, fornit.ru/7305).

Продукт любой формализации рассчитан на то, что целевая аудитория уже знает и понимает назначение примененных условных обозначений. Но понимание всегда контекстно зависит от условий. Одна и так же фраза в разных контекстах может означать совершенно разный смысл.

Человек осваивает новый язык именно как понимание целой фразы в определенным контексте (а не по правилам грамматики и логики языка). Китайская блогерша ЯН ГЭ хайпует тем, что находит нелогичности языка. Она спрашивает: “Почему, про животных говорят, что они стоят, а птицы – сидят?”. Когда возникает новая формализация смысла, то она может обозначаться как угодно, главное – чтобы потом эта формализация воспринималась знающими ее именно с заложенным смыслом для данных условий.

Слово “цвет” в квантовой хромодинамике имеет значение совершенно не в смысле цветного восприятия, а слово “очарование” – не в смысле личного отношения.

Особенно много странных нелепостей возникает у молодежи, для которой придумать новую формализацию проще, чем найти уже имеющуюся для данного случая. Так, слово “офигенно” может иметь самые разные смыслы в зависимости от того, о чем идет речь. “Это офигенно дорого”, “Это офигенно скучно”, “Это офигенно здорово”.

Лингвисты и просто грамотеи пытаются вычленить из формальной лингвистической модели какие-то логические правила, и во многих случаях это оказывается успешным, пока кто-то не вольет в культуру совершенно нелогичное выражение. Тогда на некоторое время начинается праведное негодование (fornit.ru/1706), пока вербальная конструкция не станет общеразделяемой и ее вносят в “исключения”.

Каждое сообщение может иметь как негативный, так и позитивный смысл – значимость результата правила (закона, утверждения, цепочки причинного следствия). Т.е. утверждения могут говорить о верности (желательности) и ошибочности (нежелательности). И этот смысл (осознаваемая значимость fornit.ru/7339) становится однозначным только для определенных условий – контекста сообщения.

Для того, чтобы передавать смысл в науке, главным из условий является определение предметной области сообщения. В рамках каждой области придумываются свои термины – условные обозначения смысла (fornit.ru/1315).

СИСТЕМНОЕ МЫШЛЕНИЕ И ФОРМАЛИЗАЦИЯ

Часто упоминается в чем-то романтически заманчивая методика “научного тыка”. Она проявляется в бессистемных пробах-ошибках (алхимия). Так изобрели порох и много всего полезного за много веков. Так работает естественная эволюция. Но чтобы перепробовать все нужно практически бесконечное время, и бесконечное число проб-ошибок.

Прежде всего применение этого метода является следствием отсутствия надежной аксиоматики в теме исследования, которая в норме позволяет делать ближайшие к этой аксиоматике предположения, что резко сужает число рассматриваемых вариантов решений. Так, надежными шажками можно уверенно продвигаться в область неизученного. Потому, что чем дальше предположение от аксиоматики, тем лавинообразно больше возникает и вариантов. Тыкать приходится в основном наобум.

Система аксиоматики образует надежный, уже хорошо исследованный каркас модели явления так, что остаются лишь пробелы между узлами аксиом. Корректным системным каркасом можно посчитать такую систему аксиом, которая в каждом своем узле несомненно верно описывает явление и, тем самым, оказывается взаимно согласованной – как система, отражающая взаимодействия элементов явления (система причин и следствий). Такой каркас дает возможность во многом не просто гадать, а интерполировать недостающие звенья, как это проделал Менделеев с пробелами своей таблицы элементов, получив убедительные и надежные предсказания.

У каждого исследователя сначала формируется личная модель понимания явления (fornit.ru/7305) на основе его личной аксиоматики (проверенного его личным опытом), которая может отличаться от общепринятых представлений в данной предметной области. Но для взаимодействия с коллегами ученому приходится формализовать субъективную модель, которая во многом не выражена словами, в виде, понятном и доступном для коллег. Тогда возникают условия совместного творчества.

Системная модель, кроме описанных преимуществ, дает возможность понять, какие именно существующие предметные области следует привлекать для решения проблемы – как следствие выявления природы причин и следствий в аксиоматике явления. Часто проблема оказывается междисциплинарной и исследовать ее в рамках только одной какой-то существующей предметной области невозможно в принципе.

Возможность выявить принадлежность отдельных причинно-следственных взаимодействий в явлении к определенным дисциплинам дает еще одно важнейшее качество ученого: схемотехническое мышление, т.е. способность понимать причинно-следственные последовательности взаимодействий с присущими им общими принципами. А опыт понимания принципов взаимодействия нарабатывается с годами для каждой из областей системных моделей. Так, чтобы стать электронным схемотехником или хорошим механиком, понимающим присущие механическим взаимодействиям принципы, нужны годы работы в этой области, а со стороны не получится кому-то, пусть даже гению, понять взаимосвязи и их следствия с налету. Попробуйте разобраться в том, как работает телевизор, если вы не схемотехник-электронщик. Важность схемотехнического мышления настолько велика, что стоит разобраться хотя бы в том, что это такое  (fornit.ru/24649).

Именно отсутствие схемотехнического мышления привело к тому, что нейрофизиологии оказались в тупике, не имея ни малейшего представления как подступиться к “трудной проблеме сознания”. О этом тупике постоянно сетует К.Анохин (fornit.ru/1714), который чрезвычайно пессиместично подвел итоги 2019 года (fornit.ru/44964):

“Ситуация на сегодняшний день такова: большие международные программы исследования мозга, сотни тысяч исследований, миллиарды долларов и ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО ДАННЫХ ИНФОРМАЦИИ в этой области. «Сегодня в мире имеется огромное количество публикаций, и каждый раз заявляется, что это очередной прорыв, но за 40 лет моей работы я уже стал критически относиться к этим заявлениям.

...невозможно ученому, посвятившему исследованию мозга всю свою жизнь, будучи честным с самим собой, не оказаться разочарованным. Возникает ощущение, что наука буксует на месте, и это не может не тревожить любого исследователя – появляется некий скепсис”.

К.Анохин достиг предела того, что могут систематизировать специалисты нейробиологи, и он почти наугад пытается привлечь других специалистов, эвристически выбрав математиков. Но математики тут не помогут, это так же бесполезно и нелепо как создать математическую модель компьютера или телевизора. Он высказал мысль (fornit.ru/65225): “Как мы уже видели, одной из существенных тенденций современной нейрофизиологии является изоляция отдельных механизмов мозга для удобства экспериментирования над ними в целях изучения их свойств. Этот аналитический прием, общий для многих биологических наук, уже дал значительные результаты. Однако прием этот полезен и хорош только на определенной стадии научно-исследовательского процесса: при сборе первичных материалов и в период подготовки к широким обобщениям”.

Мозг описывается схемотехникой природных нейросетей (fornit.ru/40830), предназначенных для распознавания сенсорной информации и выработки адаптивной ответной реакции. Реализация этой схемотехники в природе отличается от того, что возможно сделать искусственно и, так же как буквально все в био-организмах, менее технологично, но более эффективно в силу невероятной по продолжительности и числу эволюционных экспериментов по методу “природного тыка”.

Схемотехнический же подход позволяет выделить, увидеть и понять те общие принципы, что присущи системе взаимосвязей адаптивного управления в природе, и такая система принципов не зависит от способа реализации. Живое существо можно создать искусственно не из биоматериала.

Формирование системной модели идет с помощью формализации отдельных ее частей в общей схеме. На помощь мозгу исследователя приходят внешние носители информации и ее представления. Вникая в понимание каждой детали общей модели, постигая ее частную систему организации, невозможно держать в голове все остальные составляющие области модели. В голове есть наиболее общая ее часть, которая ветвится на отдельные составляющие, которые, в свою очередь, ветвятся на отдельные подсистемы.

Такова организация памяти мозга и иерархии понимания. Это касается понимания смысла всего, не только научной информации. Чтобы перейти к размышлениям над частным элементом общей модели, нужно начать с корня дерева этой модели и выйти на нужную ветку, которая раскрывает частные детали.

Начиная постигать новое, приходится посвятить много времени на то, чтобы в голове возникли все необходимые представления и взаимосвязи. Поначалу все кажется очень трудным, и только с развитием понимания смысла отдельных элементов в дереве общей темы, все начинает приходить в порядок (fornit.ru/7597).

Системное мышление позволяет создать каркас теории, где все ее компоненты описываются как общая система с непротиворечивыми механизмами взаимодействий.

Во всякой проблеме нужно сначала определить желаемую цель ее решения, затем выявить те ее компоненты, которые однозначно определяют условия системы взаимодействий в данном явлении (конкретизировать вопрос). В конечном счете после итераций формулировок-решений получится системная модель явления, позволяющая взаимодействовать с ней, получая желаемое (ставя те или иные цели).

Такая модель - результат исследования элементов объективной реальности в их причинно-следственном взаимодействии и отражении этого в голове в виде системной модели понимания.

Системная стратегия качественно отличается от беспорядочного метода случайного тыка (проб и ошибок), минимизирует затраты и делает наиболее эффективным результат. Это избавляет от почти безграничного множества второстепенного, что как-то присутствует в проблемном явлении, но не оказывает влияние на понимание механизмов системы.

Бывает, для процесса поиска не хватает всего одной итерации мышления и решение может находится после долгих отдельных попыток. Чтобы актуальная проблема не терялась среди множества более мелких проблем, в мозге возникает особая доминирующая активность, сохраняющая проблему как актуальную. И это является основой любого творчества.

Самое основное на начальной стадии постановки проблемного вопроса - отнесение проблемного явления к какому-то из уже известных классов, ранее изученных механизмов, что позволит использовать уже имеющуюся модель – последовательность правил (конечно, сначала освоив ее не просто как книжные сведения, а на основе личного опыта взаимодействий) и решать по аналогии.

Системное мышление - это способ думать о сложных вещах.

Системное мышление предполагает умение так классифицировать явление, чтобы выделить из него основу системы взаимодействий тех процессов, которые определяют свойства и функции, не зависимо от второстепенного и различных условий, в которых это явление наблюдается.

Это образует каркас уже выверенных элементов системы, определяющий ее целостность, без каких-то "белых пятен" пропущенных свойств и функций. Такой каркас позволяет отсеивать все, что не относится к системе при уточнении составляющих деталей (более детальном изучении структуры отдельных элементов системы). Он играет роль контекста для всего более частного так же, как собранный пазл составляющих элементов картинок образует более общую, гармоничную картину, по которой мы можем судить о том, что пазл собран верно и в нем нет ничего лишнего.

Метод пазла - эстетический критерий верности - один из самых эффективных признаков верности теоретической модели системы.

Системное мышление, использующее критерии полноты и верности теоретических предположений (fornit.ru/7649), позволяет не тратить лишние усилия на второстепенное и быть уверенным в верности строящейся конструкции теории, если она гармонично дополняет основу.

Об этом писал А. Пуанкаре: "Из различных элементов, которыми мы располагаем, мы можем создать миллионы разнообразных комбинаций; но какая-нибудь одна такая комбинация, сама по себе, абсолютно лишена значения; нам могло стоить большого труда создать ее, но это ничему не служит, разве что может быть предложено в качестве школьного упражнения. Другое будет дело, когда эта комбинация займет место в ряду аналогичных ей комбинаций, и когда мы подметим эту аналогию, перед нами будет уже не факт, а закон.” А.Пуанкаре говорит об обобщении последовательностей правил, выявленных жизненным опытом в разных ситуациях, для понимания, в каких случаях можно полагаться на такую последовательность и тогда появляется новое, обобщенное правило.

“И в этот день истинным творцом-изобретателем окажется не тот рядовой работник, который старательно построил некоторые из этих комбинаций, а тот, кто обнаружил между ними родственную связь. Первый видел один лишь голый факт, и только второй познал душу факта.

...Новый результат мы ценим в том случае, если, связывая воедино элементы давно известные, но до тех пор рассеянные и казавшиеся чуждыми друг другу, он внезапно вводит порядок там, где до тех пор царил, по-видимому, хаос. Такой результат позволяет нам видеть одновременно каждый из этих элементов и место, занимаемое им в общем комплексе.

...Что, в самом деле, вызывает в нас чувство изящного в каком-нибудь решении или доказательстве? Гармония отдельных частей, их симметрия, их счастливое равновесие, - одним словом, все то, что вносит туда порядок, все то, что сообщает этим частям единство, то, что позволяет нам ясно их различать и понимать целое в одно время с деталями. Но ведь именно эти же свойства сообщают решению большую продуктивность; действительно, чем яснее мы будем видеть этот комплекс в его целом, чем лучше будем уметь обозревать его одним взглядом, тем лучше мы будем различать его аналогии с другими, смежными объектами, тем скорее мы сможем рассчитывать на открытие возможных обобщений".

ВЕРИФИКАЦИЯ

Чаще всего, собственные ошибки вообще на замечаются, если они немедленно не приводят к отрезвляющему негативу. Поэтому эти ошибки и совершаются. Любому автору особенно сложно находить свои ошибки именно потому что он их изначально не видит из-за особенностей своего восприятия, хотя можно развить навык искоренения отдельного вида ошибок.

Такие непосредственно связанные с причинно-следственной реальностью области как программирование и схемотехника способны выявить ошибки исполнения предполагаемой конструкции. Но даже в этих случаях огромное количество ошибок оказывается скрытым, не проявляя себя.

В компаниях по разработке программного кода или электронных схем быстро становится очевидным: каким бы внимательным ни был разработчик, в продукте скрываются ошибки, которые он оказался не способным заметить сам. И такие компании наращивают штат тестеровщиков, причем необходимым оказывается их число, превышающее количество разработчиков, просто потому что 1) некоторые ошибки упускаются тестеровщиками в силу тех же индивидуальных качеств восприятия, что и у автора 2) количество условий, в которых продукт должен работать бывает огромным и чтобы их охватить нужен большой штат.

Ошибки случаются не только в технике, но и в художественном творчестве. Да вообще в любом творчестве, без исключения. Количество ошибок, которые автор бы исправил, если ему ткнуть в них пальцем - впечатляюще огромно, и это всегда стоит иметь в виду.

Писатели вычитывают собственные книги по многу раз и всякий раз делают исправления, тихо радуясь тому, что такой ужас не попал в публикацию. Кажется, что сколько бы ни вычитывал, опять найдется что-то нехорошее, особенно, если прошло немало времени и изменились особенности восприятия.

Поэтому очень полезно давать "отлежаться" продукту своего творчества, чтобы потом взглянуть на него новыми глазами. Это очень актуально для творцов новых теорий.

Лучше всего с распознаванием ошибок справляется посторонний человек. Он обнаруживает много ошибок, не замеченных автором. В редакциях предлагают свои услуги корректоры и редакторы, но и после них, когда уже готов макет для печати и его дают в последний раз проверить автору, он с изумлением обнаруживает новые недостатки, потому что в новой форме представления изменяются условия восприятия.

Кроме отлежки творческого продукта очень стоит проверять его в самом разном своем настроении, в разных комнатах и даже на природе, у друзей и, особенно, у недругов с неизбежными quot;визит-эффектамиquot;.

С другой стороны, не следует придавать слишком большое значение тем изъянам, которые не искажают смысл, к чему пока не готова общая культура, ведь стоит обнаружить грамматическую ошибку в чужом тексте, как возникает праведное негодование. Это - психологическая зависимость, взлелеянная воспитанием в среде менторского отношения к ошибкам. Нелепо и даже глупо акцентировать внимание на незначительных (не меняющих общий понимаемый смысл) ошибках.

Тестирование - частный случай верификации: проверка идеи, формализованной в виде творческого продукта на соответствие желаемого и полученного.

Верификация нужна не только для проверки научных утверждений, она используется повсеместно для обеспечения желаемой адекватности реальности. Боец оттачивает тактику до совершенства в максимально приближенных к реальным условиям, художник подсматривает, какое впечатление производят его картины на выставке, повару не безразлично насколько люди довольны его кулинарным творчеством. И, хотя у него в голове нет словечка "верификация", именно этим он занимается, совершенствуя свое мастерство.

С верификацией возникает все большая уверенность в правильности утверждения или действия (в общем случае - правила). Такая уверенность в научной среде и становится основанием для придания утверждению статуса аксиомы.

В науке верификация особенно важна, потому что за наукой следует техника и практическое использование. И если ученый убеждает всех в таком чудесном способе избавления от всех душевных проблем как лоботомия, а клиники совершенствуют методики и инструменты выполнения операции избавления человека от его души, то беда коснется очень многих.

Стоит ли убеждать, насколько непоправима бывает вовремя не замеченная ошибка, но когда она становится общепринятой нормой, то вред умножается на количество несчастных случаев. У нас множество экстрасенсов и других мошенников на доверии, но даже закон относится к этому лояльно.

Всякий раз, когда пренебрегается должный уровень проверки утверждений и корректности формализаций, не прекращается наступание на одни и те же грабли или, как минимум, игнорирование вследствие бесполезности., потому что без верификации не происходит адекватной связи идеи и объективной реальности, позволяющей использовать идею и развивать дальнейшее понимание на ее основе. Если хорошо понимать, как сложно и трудно, через множество больших и мелких неудач, формируется вообще любое субъективное соответствие реальности, то это утверждение ни в чем не покажется слишком категоричным.

Поэтому каждое утверждение, каждая идея, претендующая на адекватность реальности, должна быть в принципе способна верифицироваться, не полагаясь на веру, иначе она так и остается непроверенной идеей без связи с реальностью т.к. любая субъективная идея таит в себе ошибки.

В науке специалист, занимающийся исследованием проявлений реальности и экспериментальной проверкой истинности утверждений, называется экспериментатором. Он владеет методами, характерными для методологии проверки в данной предметной области. Но есть и общие принципы.

Так, неопределенные, многозначительные утверждения, не имеющие границ применения, оказываются практически бессмысленными, хотя в голове они могут иметь сколь угодно произвольный личный смысл и высокий уровень убежденности, потому что любые оценки принципиально произвольны, что порождает иллюзии понимания.

Чрезвычайно важно (и это - важнейший принцип корректности верификации), чтобы идея, претендующая на связь с реальностью, позволяла проверить свою истинность и соответствие ожидаемым предположениям, ведь бывает, что это оказывается невозможно. Всякий раз, когда кажется, что в голову пришла ценная и полезная идея, стоит задаться вопросом: а как можно проверить экспериментально ее реальное соответствие предполагаемому? Если это не удается, то следует считать идею не сформировавшейся корректно.

Всякая идея возникает в голове часто не облеченная словами, а лишь смутным пониманием увиденных взаимосвязей и свойств. Для того, чтобы стало возможным проверить ее независимым специалистам, нужно облечь ее в формы, позволяющие с помощью условных символов, понимаемых другими, иметь возможность передать ее другим специалистам. Это - первый этап связывания идеи с объективной реальностью.

КРИТЕРИИ ПОЛНОТЫ И ВЕРНОСТИ ТЕОРИИ

Люди, которые развивают какое-то научное направление, особенно скептически относятся к тем, кто развивает то же направление альтернативно и публикует свои теории. Чтобы внимательно и беспристрастно рассмотреть чужую теорию, как минимум, необходимо достаточно времени потому как работы на переднем фронте неисследованного требуют много усилий. Нужно суметь так отвлечься от собственных разработок, чтобы они не стали непримиримым барьером для понимания. В современных условиях это – почти непреодолимо и чужие работы предпочитают просто не замечать, как будто их и нет. Только если чужая работа срезонирует в СМИ или научной среде или автор имеет ранее приобретенный авторитет, на нее будет выделено время и желание и то при условии, что описание не окажется слишком заумным. Но обычно автор новой работы просто вынужден предложить новые, пока еще не привычные и непонимаемые термины для описания новых смыслов.

Вот один такой случай.

“31 августа 2012 года японский математик Cинъити Мотидзуки опубликовал в интернете четыре статьи.
Заголовки были непостижимы. Объём был пугающим: 512 страниц в сумме. Посыл был дерзким: он заявил, что доказал abc-гипотезу, знаменитую, соблазнительно лёгкую числовую теорию, которая десятилетиями заводила математиков в тупик.
Два дня спустя, Джордан Элленберг, профессор математики в Висконсинского университета в Мадисоне, получил почтовое оповещение от Google Scholar, сервиса, который сканирует интернет в поисках статей по указанным темам. Второго сентября Google Scholar отправил ему статьи Мотидзуки: «Это может заинтересовать вас».
«А я такой: „Да, Гугл, мне это как бы интересно!“» – вспоминает Элленберг, – «Я запостил их в Фэйсбуке и в моём блоге, с пометкой: „Между прочим, похоже, что Мотидзуки доказал abc-гипотезу“».
Интернет взорвался. В течение дней даже далёкие от математики СМИ подхватили историю. «Решена сложнейшая в мире математическая теория», – объявила Telegraph. «Возможный прорыв в abc-гипотезе», – немного скромнее писала New York Times.
На математическом форуме MathOverflow математики со всего мира стали оспаривать и обсуждать заявление Мотидзуки. Вопрос, который быстро стал самым популярным на форуме был прост: «Кто-нибудь может объяснить философию его работы и прокомментировать почему она может пролить свет на abc-гипотезу?» – спросил Энди Путман, ассистент профессора в Университете Райса. Или, если перефразировать: «Я ничего не понял. Кто-нибудь понял?»

Проблема, с которой столкнулись многие математики, сбежавшиеся к сайту Мотидзуки, была в том, что доказательство было невозможно прочесть. Первая статья под заголовком «Интер-универсальная теория Тейхмюллера 1: Построение театров Ходжа», начинается с утверждения, что цель работы в «разработке арифметической версии теории Тейхмюллера для цифровых полей ограниченных эллиптической кривой… с помощью применения теории полуграфов анабелиоидов, фробениоидов, эталь тета-функций и логарифмических оболочек».
Это похоже на тарабарщину не только для обывателя. Это было тарабарщиной и для математического сообщества”.

Кстати, российский ученый Г. Перельман устроил столь же эффективную интригу, но ненамеренно, а в силу отторжения его идей в академической науке (fornit.ru/7708).

Да, создать интригу и ввергнуть в нее сообщество своей предметной области – это круто и это – действенный метод привлечения внимания и чужого времени. Но для этого метода нужно уже иметь высокое реноме. Для большинства тех, кто делает огромную работу, самостоятельно показать свои результаты оказывается почти непреодолимой проблемой. Поэтому необходимо суметь так анонсировать свою работу, чтобы было достаточно возможностей оценить ее по очевидным критериям. И еще, нужно исподволь заряжать культуру новыми “мемами”.

В самом общем плане работа четко должна иметь:

1. определенную граничную область применения,

2. полноту описания причинно-следственных взаимосвязей явлений,

3. непротиворечивость описываемых взаимосвязей,

4. адекватность природным явлениям, а не сфантазированное, ни на чем не основанное предположение,

5. принципиальную проверяемость

Любой из этих пунктов непросто применить к рассматриваемой теории, но есть общий способ предварительной верификации: оценка того, какие пробелы закрывает работа в общей картине проблематики (метод пазла: fornit.ru/7649). Когда мы смотрим собранный пазл, то сразу видно, есть ли там пробелы и верно ли состыкованы отдельные фрагменты. Для специалистов оценить пазл выполненной работы – вполне посильно. Но со стороны автора нужно предложить аннотацию, показывающую какие именно пробелы заполняет теория и как эти фрагменты оказываются в непротиворечивом соответствии с уже известными фактами исследований.

Это – самый эффективный, корректный и действенный метод привлечения внимания заинтересованных коллег (если только они вообще заметят работу и решат ее оценить). Если коллега не перегружен текущей академической работой и справляется с планом по валу, если он ученый по духу, а не только по званию, то, увидев каркас пазла работы и стыкующее описание фрагментов, такой ученый получает возможность сделать следующий шаг и начать вникать в суть и доказательность отдельных утверждений. Явно невежественное, противоречивое, некорректное утверждение может оказаться основанием далее не рассматривать такую работу или дать шанс и просмотреть дальше, ведь, возможно автор просто оказался не вполне прав в описании, что является поводом для дискуссии, а не полного отрицания.

Самый общий критерий верификации системы и ее компонентов: выявление определенного каркаса уже известного класса явления, который определяет контекст всем остальным представлениям и задает граничные условия, в рамках которых эти представления оказываются верными.

Отсутствие элементов теории, которые в целом описывают каркас явления, является признаком неполноты теории (пробелы в общей картине): все элементы должны в целом приводить к полному описанию каркаса явления без "белых пятен".

Гармоничная (непротиворечивая, взаимодополняемая картина) совокупность взаимосогласованных элементов теории, которая в целом приводит к описанию известного каркаса с незначительными его уточнениями, является очень сильным критерием верности системы описания явления на данном уровне представлений (без более детализованных элементов описания).

Системное мышление позволяет создать каркас теории, где все ее компоненты описываются как общая система с непротиворечивыми механизмами взаимодействий.

Теория системы взаимодействий – это пазл, в котором новые найденные закономерности находят свое определенное место в общей картине понимания взаимосвязей. Закрывание дыр пока не познанного достигается методами непосредственной интерполяции на основе рядом находящихся элементов. Так фотошоп заполняет дырку в картинке с помощью “восстанавливающей кисти”. Но иногда для непосредственной интерполяции не достает фактических данных. Тогда приходится совершать более рискованную операцию - экстраполяцию на основе меньшего числа данных.

Вероятность неверного результата при интерполяционном предположении меньше, чем при экстраполяции. Поэтому нет смысла строить длинную цепочку экстраполяций (предположений) потому как практически обязательно уже на втором шаге возникнет какая-то ошибка.

Любые операции по созданию предположения следует основывать на аксиоматически уверенных данных. Это – граничные условия приложения творческой фантазии в науке, чтобы не скатиться к методу тыка.

Каждое гипотетическое предположение должно пройти верификацию, убеждающую в достоверности и непротиворечивости, после чего гипотеза принимает статус аксиомы, сначала в личном убеждении в ее верности ученого, а потом и общепринятом.

ЭТАПЫ И ВИДЫ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Научная работа условно делится на ряд этапов, непосредственно следующих процессу осмысления новой проблемы.  Условно, потому что на каждом этапе есть элементы всех других этапов.

Невозможно строго провести границу между этапами, например, между исследованием свойств явления и этапом их формализации потому как человек не в состоянии все держать в голове и при выявлении новых свойств записывает полученные данные, и наоборот, записи позволяют выбрать следующий шаг исследования. Главной общей задачей науки является получение решений проблем в данной ситуации – это в точности соответствует и функциональным задачам психики.

Наука – это вынесение результатов работы механизмов психики при решении новых проблем из ментальности субъекта в формализованное описание для общества. А механизмы психики активируются не в какой-то этапной последовательности, а произвольно – по необходимости привлечения тех или иных информационных функций для формирования общей информационной картины. Т.к. наука не существует сама по себе в виде чего-то, а представлена психикой ее носителей, то и попытки разграничения этапов научной деятельности столь же условны, как и в психических процессах. Более адекватно говорить об итерациях подхода к проблеме.

Одни ученые специализируются как исследователи свойств явлений, добывая массивы фактических данных, другие специализируются на сопоставлении и обобщении этих данных, третьи – на экспериментальной проверке результатов первых и вторых. И все эти специализации формализуют и популяризируют свои результаты для того, чтобы они стали доступны остальным.

После этого вступают инженеры-конструкторы, технически использующие найденный фактический и теоретический материал для решения актуальных задач, но также использующие правила научной методологии. Но они гораздо в меньшей степени ее понимают... Конструктор-ученый – это очень желательное сочетание навыков, но такое редко реализуется. Даже ученые во многих организациях бывают далеки от должного понимания научной методологии.

После конструкторов и производителей продуктом пользуются конечные потребители, которым научная методология могла бы обеспечить адекватную реальности оценку продукта. Но они очень редко ее понимают в достаточной степени, чтобы не вестись на поводу рекламы...

Любые попытки систематизировать и классифицировать этапы поиска и решения проблем условны, но на практике имеют значение для организации видов научной и инженерной деятельности.

Проблему решает конкретный человек в составе организованной группы или в одиночку. Цель ставит и стремится достичь ее так же конкретный человек, а не некая организация. Для этого человек использует свой личный опыт решения проблем, который особенно богат в области его специализации. И этот опыт мало похож на условную классификацию.

НОРМЫ НАУЧНОЙ ЭТИКИ

Этика нужна для того, чтобы определить общепринятые правила взаимоотношений в обществе.

Этические нормы научного сообщества, в частности, были описаны Р. Мертоном еще в 1942 г. как совокупность четырех основных ценностей:

· универсализм: истинность научных утверждений должна оцениваться независимо от расы, пола, возраста, авторитета, званий тех, кто их формулирует. Таким образом, наука – изначально демократична: результаты крупного, известного ученого должны подвергаться не менее строгой проверке и критике, чем результаты начинающего исследователя;

· общность: научное знание должно свободно становиться общим достоянием;

· незаинтересованность, беспристрастность: ученый должен искать истину бескорыстно. Вознаграждение и признание необходимо рассматривать лишь как возможное следствие научных достижений, а не как самоцель;

· рациональный скептицизм: каждый исследователь несет ответственность за оценку качества того, что сделано его коллегами, он не освобождается от ответственности за использование в своей работе данных, полученных другими исследователями, если он сам не проверил точность этих данных.

Здесь немало противоречий с реальной действительностью.

Получается, что в науке необходимо, с одной стороны, уважение к тому, что сделали предшественники; с другой стороны – скептическое отношение к их результатам: «Платон мне друг, но истина дороже» (изречение Аристотеля).

Ученый должен искать истину бескорыстно, но жить-то ему нужно и существует научная конкуренция, заключающаяся в стремлении ученых получить научный результат быстрее других, так и конкуренция отдельных ученых и их коллективов за получение грантов, государственных заказов и т.д.

Научная работа всегда строится “на плечах предшественников”. Сам человек “с нуля” не способен создать вообще ничего на переднем крае науки. Прежде чем приступать к любой научной работе по какой-либо проблеме, необходимо изучить, что было сделано в данной области предшественниками. Специализация ученого представляет собой изучение всего пройденного до него пути и хорошее понимание полученной предшественниками системы аксиоматики. Это - этап формирования аксиоматики предметной области.

Если ученый начнет внимательно изучать все тонкости теорий предшественников, то, скорее всего, попадет в тупик того, почему данная область испытывает затруднения в развитии. Обобщать необходимо фактические данные исследований, надежно добытую информацию, а не субъективные гипотезы, которые всегда содержат ошибки. Необходимо начать построить свою собственную систему представлений, основанную на фактических данных и продвигать ее за счет моделирования и получения новых данных в пробелах теории. Процесс носит итерационный характер: узнав что-то от других, человек получает возможность делать свои предположения, появлются вопросы, которые в какой-то мере так же проясняются по данным предшественникам. После того, как появится вполне надежный, аксиоматически выверенный каркас теории, станет полезно верифицировать ее мнением других людей и других научных школ.

Вот основные этические ценности науки (fornit.ru/19814):

· самоценность истины;

· новизну научного знания как цель и решающее условие успеха ученого;

· полную свободу научного творчества;

· абсолютное равенство всех исследователей «перед лицом истины»;

· научные истины — всеобщее достояние;

· исходный критицизм и др.

Репутация – самое главное, важное и незаменимое, что есть у ученого для обеспечения его коммуникабельности с коллегами и приятия его идей. И если такой ученый как Г. Перельман может предпочесть истину своей репутации, т.е. работать и исследовать не напоказ и не на эффект, производимый на других, а для самого себя, мотивируясь неподдельными, не навязываемыми интересами, то в субкультуре академических ученых репутация практически означает - быть или не быть данному человеку в системе организованной науки.

Это означает, что все идеи, оказывающиеся в чем-то в противоречии с общеразделяемыми представлениями и, в частности, с идеями данной научной школы, ставят серьезный барьер для их рассмотрения.

В крайних и очевидных случаях, к примеру, попытка утверждать непостоянство скорости света в вакууме среди ученых предметной области фундаментальных взаимодействий вызовет разные реакции в случае 1) академических работников и 2) среди “свободных” ученых. В первом случае статьи с такими утверждениями не будут допущены к публикации в журнале ВАК, если только не будет использованы очень предположительные и осторожные обороты вроде: “Об экспериментальном наблюдении проявлений непостоянства скорости ЭМ взаимодействий” и тогда, при условии тщательного описания методики эксперимента, кто-то может заинтересоваться и попытаться воспроизвести, чтобы найти ошибку.

В 2004 году именно такое утверждение было сделано Лос-Аламосской национальной лаборатории (США), что впоследствии не подтвердилось. Но здесь была репутация не отдельного ученого, а целой уважаемой лаборатории, и этот вызов был принят. А вот если ученому с наработанной репутацией кто-то неизвестный даст ознакомиться со своей работой, неважно насколько безупречно обоснованной, то мэтр максимум может проявить личный интерес, если первые же строчки текста не выкажут признаки противоречий с его мнением. Но он ни за что не станет продвигать такую работу со своей рекомендацией (в крайнем случае в отзыве скажет, что не разделяет такую концепцию).

Это – очень грозный и мощный фактор, отсеивающий все то, что так или иначе перечит общепризнанной аксиоматике или даже просто привычно устоявшемуся мнению в науке.

В академической науке покончено со всякими гениальными выскочками со стороны, а вот из собственной среды – пожалуйста – при условии допустимого смысла утверждений, а если ученый имеет высокую и уже непотопляемую репутацию, то он может позволить себе практически любой абсурд в высказываниях, особенно в публичных популяризациях.

Этика зависит от той среды, в которой ее носители разделяют такие представления. Этика организованной науки будет различаться в зависимости от видов организации (академическая наука или наука для бизнеса) и сильно отличаться от этики независимых исследователей. И эти различия показывают, насколько данная организация науки близка научной методологии.

НАУЧНАЯ КОММУИКАЦИЯ, ОБЩЕНИЕ

Собрать и систематизировать имеющуюся базу фактических данных, доступную в общих источниках - это вполне корректная научная работа. Далее, возможно начинать выкраивать собственную теорию, стараясь не увлекаться множеством мнений других ученых. Но эффективно развивать теорию в одиночку практически очень мало эффективно потому, что основным источником генерируемых идей является ассоциации с имеющимися мнениями.

Можно искать ассоциации в чем угодно, хоть в трещинах штукатурки, созерцая огонь, море или звезды. В своих дневниках и записях Леонардо да Винчи отмечал, что он часто рассматривал узоры на штукатурке и других поверхностях, чтобы найти новые идеи для своих проектов. Он писал о том, как он изучал в природе листья и цветы, и это помогло ему создать новые формы и конструкции в архитектуре и инженерии. Когда в голове есть доминанта нерешенной проблемы, то все в восприятии может порождать ассоциации с элементами проблемы и тем самым наталкивать на новые взаимосвязи. Общение, особенно с человеком, интересующимся сходной проблемой, дает еще более ценные ассоциации.

Более нет ничего в природе, что могло бы подтолкнуть к действительно новой идее. Общение сам с собою тоже может приносить ассоциативный результат, но это несопоставимо менее вероятно. Отложенная проблема продолжает обрабатываться неосознаваемой частью циклов мышления (в подсознании) и при подходящей ассоциации в текущем восприятии эвристически проявляется как инсайт. Это может произойти даже во время сновидения.

Существует стойкая уверенность в эффективности коллективной работы над проблемой. Но стоит иметь в виду, что целостная картина субъективного понимания всегда опережающе формируется в одной голове идеологического лидера группы. Невозможно мыслить синхронно-параллельно над одной проблемой. Остальные могут привносить совершенно неоценимый полезный вклад, и только выйдя на уровень достаточно полного понимания системы взаимосвязей, возникает альтернативный центр генерации субъективного понимания. Действительно новая модель решения проблемы возникает в одной какой-то голове.

Трудно сказать, насколько одинаково полноценно работали вместе браться Стругацкие или, скажем, супруги Кюри, будучи свободными от конкурентности и проявлений антипатии. Но альтернативные направления понимания, требующие преодоления субъективных ошибок, верификации, решения проблем, могут серьезно мешать и раздражать таких участников. Лучший вариант в таком случае генераторов идей примерно одной мощности – разделиться и соприкасаться лишь эпизодически, но в направлении общей цели.

Как было замечено при рассмотрении интерполяции и экстраполяции, в обоих видах предположительного результата использовалась опора на достоверные данные. Но иногда невозможно применить один из формальных, известных методов интерполяции или экстраполяции. И тогда остается полагаться на фантазирование и ассоциации. Для результата не столь важен способ его достижения.

В огромном числе случаев предположение делается именно эвристически (fornit.ru/1352) - как нахождение далекой ассоциации с доминантой проблемы в подсознательных процессах мышления.

СВОБОДА УТВЕРЖДЕНИЙ В НАУКЕ

Раз в научной среде принята определенная этика (правила взаимоотношений), то есть определенные ограничения в том, что может позволить себе ученый.

Он не может позволить себе выносить из головы в научное сообщество любой бред, возникающий при осмыслении, хотя этот бред является необходимой частью процесса осмысления.

Но выносить бред на публику многие ученые вполне себе позволяют на всяких популярных лекториях, личных блогах и т.п. средствах социальной коммуникации. Им за это ничего не будет от коллег, разве что молчаливое порицание. Они даже не задумываются о том, что легковесные размышления вслух могут причинить серьезных вред на фоне высочайшего авторитета науки, что сказанное “ученым” воспринимается большинством с безусловной верой. Такие сообщения по сути являются фейковыми.

С другой стороны, ученый вполне вправе ставить проблему перед научным сообществом и часто такие проблемы носят характер бреда, особенно в таких скользких областях как квантовая механика. Это так же оставляет след в доверчивых душах, благодарных “научных журналистах” и просто мошенниках и сектантах, которые используют такие высказывания для одурения народа и извлечения прибыли. Такой выплеск интерпретированных кем угодно идей наносит серьезный вред общей культуре и формирует анклавы фанатов идеи.

Поэтому, если ты - ученый, нужно быть очень осторожным с публичными и даже научными высказываниями, особенно если они вообще не из области личной специализации. Хороший специалист в одной области может быть наивным глупцом в других (эффект А.Фоменко: fornit.ru/1774).

Ученый проявляет себя как ученый только в утверждениях, согласующихся с научной методологией, а эта методология предполагает систему приемов, в конечном итоге обеспечивающих адекватность утверждений реальности.

В то же время ученый имеет право на ошибку (fornit.ru/1012), без чего не может обойтись ни исследование, ни его интерпретация, хотя обобщение в виде формализованной модели реального явления, после всех верификаций, обеспечивающих высокую уверенность в адекватности (в рамках оговоренных условий), уже не должно, в конечном виде, содержать изъянов, приближаясь к аксиоматичной верности.

Чтобы найти оптимум допустимости неверных утверждений, нужно по возможности полно охватить те ситуации, в которых это происходит, в том числе и допустимые формы пока еще не аксиоматически выверенных утверждений, т.е. необходимо прогнозировать формы ошибок, приводящие к недопустимому вреду в какой-то области приложения (fornit.ru/6477).

НАУЧНОЕ ТВОРЧЕСТВО

Творчество – это всегда поиск в контексте активной доминанты нерешенной проблемы (в психологии - гештальт), в которой определена общая цель и память того, что удалось уже сделать. Одна большая доминанта проблемы может порождать более частные доминанты проблем с промежуточными целями.

Ученый-творец не в состоянии сам добыть все фактические данные исследований, необходимые для решения проблемы, на что требуется подчас огромное количество времени и ресурсов. Творец пользуется всем доступным массивом необходимых исходных данных для построения модели взаимосвязей, в рамках которой возможно найти целевое решение.

Те, кто добывает фактические данные исследований, погружены в задачи узкой цели – найти конкретные взаимосвязи, адекватно отражая их из природной реализации в абстракции описания взаимосвязей.

У такого исследователя тоже есть доминанта целевой проблемы, но ее цель - более частного характера, чем обобщение многих данных исследований в целостную картину понимания. Обобщение требует привлечение таких коллекций информационных функций и специфики личного опыта решения задач, которые не требуются исследователям выделенной, конкретной проблемы.

Сложность и уровень обобщающего творчества выше, чем уровень исследователя и экспериментатора. И количество ученых, обобщающих данные в теоретические модели, несопоставимо меньше, чем исследователей-экспериментаторов.

Следует различать тех, кто легко и беззаботно генерирует гипотезы, исходя из имеющихся данных, и тех, кто выводит предположения как наиболее правдоподобное описание недостающих причинно-следственных связей, закрывая пробелы общего пазла теории. Это похоже на то, как старушка начинает давать советы копателю канавы. А вдруг она в самом деле скажет что-то дельное, и копатель задумается и станет работать по-другому? Вероятность не нулевая, но фантастически мизерная.

После построения теоретической модели взаимосвязей и верификации по критериям полноты и верности, требуются экспериментальные подтверждения для всех ее утверждений.

ТВОРЧЕСКОЕ СОСТОНЯНИЕ - ДОМИНАНТА НЕРЕШЕННОЙ ПРОБЛЕМЫ

Не бывает никакого творчества, если у человека нет доминирующей памяти о нерешенной проблеме, нет гештальта, закрываемого удачным решением. Без доминанты попытки решения проблемы (в психике это всегда, в конечном счете, нахождение целевой реакции) ограничиваются отдельными обобщениями с использованием имеющихся информационных функций. Если проблема достаточно важна (интересна) и ее решение не находится сразу, то возникает особый вид памяти, представленной как текущей активностью, так и запоминающейся долговременно. Активную часть такой памяти А. Ухтомский назвал доминантой.

Психологи заметили, что в попытке найти решение человек испытывает довольно мучительные переживания, отражающие значимость проблемы (а проблема - это негатив) и, особенно это проявляется, когда проблема воскрешается при любом провоцирующем факторе, если нет более актуальной задачи. Момент решения такой долговременной проблемы они назвали закрытием гештальта, что сопровождается большим облегчением. После этого память о проблеме переходит в состояние хранения методов (ментальных автоматизмов), которые привели к ее решению и может использоваться при решении схожих проблем.

Само решение, дающее желаемый результат, сопровождается сильной позитивной эмоцией, и всякий раз, когда это решение применяется впредь, оно оказывается окрашено в этот позитив. Вот почему ремесленничество приносит позитивные эмоции, а творчество – муки.

В творчестве (не только научном) главное: есть ли у человека собственная доминанта нерешенной проблемы или ее заменяет план по валу статей и мероприятий. Только от этого зависит эффективность творчества (fornit.ru/24631). Есть ли у человека собственный интерес или он – агент чужого интереса (например, своего научного руководителя).

У кошек, собак и других животных, особенно тех, кто оказывается в достаточно комфортных условиях жизни (в том числе люди), бывает сложно заставить решать проблему и отказаться даже от абсурдных, но привычных стереотипов. И только у людей некоторые особи специализируются на творческом уровне решения проблем, для чего они должны наработать достаточные навыки использования своей произвольности, часто в форме самодисциплины и/или привычного порядка творческой деятельности. Первое, что выделяет их – наличие особого свойства, тенденции психики: неудовлетворенность существующим (fornit.ru/870). Поэтому те, кто практикует мантры типа “лучшее – враг хорошего” вряд ли способны достичь творческих успехов в области их высказывания (fornit.ru/14245).

Проблема проистекает еще с методов школьного образования, когда ученикам преподают то, что им неинтересно, заставляя учить совершенно им сейчас не нужное, никак не пытаясь сначала вызвать интерес, а потом уже этот интерес удовлетворить.

Говорят, что наука - способ удовлетворения своего любопытства за государственный счет (fornit.ru/14246). Это верно в том смысле, что без самого искреннего интереса заниматься научным творчеством невозможно, точнее невозможно получать в результате адекватные современной науке результаты.

Личный интерес – мотиватор личного прогресса, а со стороны общества самый большой тормоз прогресса не только науки, но и любых видов деятельности – это оставшееся в наследство консерватизм организаторов (всей вертикали власти чиновников во всех сферах), что выражается фразой: “Инициатива наказуема”. Это явление требует большей обстоятельности в изложении: fornit.ru/7188.

Социальная специфика проявления личного интереса и инициативы в условиях конкретной социальной культуры может быть прослежена на примере последнего исторического периода развития России. Период от революции 1917 года характеризуется чрезвычайно высокой авторитарностью навязывания своих представлений организаторами революции, ломающих предшествующую сложившуюся культуру взаимоотношений и формирующих новую, в которой главным становилось беспрекословное подчинение идеалам, целям и конкретным директивам новой доктрины управления государством. Принцип управления был сугубо волюнтаристический и максимально централизованный (альтарнатива далекого будущего: fornit.ru/66582).

Каждое звено управления оказывается наделенным некоторой авторитарной властью, во многом безответственной потому, что конечная ответственность за ошибки оказывается на исполнителях (виноват стрелочник). Привычное избегание произвольности творчества вызывает дезадаптацию таких навыков не только индивидуальную, но и социально обусловленную. При этом использование волюнтаристской власти на каждом звене управления оказывается достаточно безопасным для начальника (хотя с точки зрения его начальника - он стрелочник), что провоцирует множество мошеннических действий от воровства (все вокруг народное, все вокруг - мое) до услуг за взятки. Это становится элементом общепринятой культуры властной безответственности настолько неотвратимо, что все попытки пресечь со стороны высшей власти оказываются неэффективными.

Наука в России была и остается организованной так же авторитарной вертикалью власти со всеми вытекающими последствиями и отставанием по всем отраслям, которые жестко не курируются на самом высшем уровне. Все учреждения, зависимые от науки (медицина, педагогика, конструкторские бюро) оказываются в еще большей беде потому, что кроме отставания самой науки происходит влияние собственно авторитарности.

Искусство так же наследует авторитарную основу организации, так что кинематограф оказывается непреодолимо консервативным и отстает от новых приобретений мировой культуры, издательства, сценическое искусство - плетутся далеко позади. И только в произведениях гениев появляются признаки настоящей творческой самобытности, и они благосклонно заслуживают свою свободу творчества, в определенных рамках, конечно.

Именно в творчестве, научном, инженерном или художественном, важнейшим фактором является самобытность, субъективная произвольность, что эвристически ассоциируется с той свободой, без которой нет инициативы, нет познавательных ошибок и удач.

Такое положение сохраняется до сих пор потому, что суть жестко закрепленной авторитарной культуры в среде чиновников почти не изменилась, просто власть коммунистов сменилась на власть бизнеса.

При этом перекос в сторону анархии инициатив (так называемая либеральная демократия fornit.ru/7585) приводит к факторам авантюризма и агрессивного паразитизма. Баланс устанавливается в ходе взаимной притирки авторитаризма и инициативы и не может быть установлен какими-то революционными преобразованиями по прихоти начальственной оптимизации.

МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНОГО ТВОРЧЕСТВА

В книге «Творчество как точная наука. Теория решения изобретательских задач» Генрих Альтов (псевдоним Альтшуллера) писал:

“Читатель вправе спросить: следовательно, наступит момент, когда все изобретения будут делаться «по формулам» и изобретательство как вид творческой деятельности прекратится? Да, так и будет.“

Для Альтшуллера, формализовать творчество было делом всей жизни. Цель понятная и в целом достойная, но результат отсуствия понимания сути и функции творчества оказался поучительным в своей принципиальной несостоятельности и изначальной бесперспективности.

Это похоже на задачу науки “логика” по формализации всех аспектов размышлений: все попытки не увенчались ни малейшим успехом, хотя и образовался анклав фанатов ТРИЗ (fornit.ru/7355).

Научное творчество невозможно формализовать никаким алгоритмом, оно – сугубо психический процесс, который начинается с возникновения доминанты нерешенной проблемы. Если нет такой доминанты, - нет творческой проблемы. А это никакими ТРИЗами и “логическим мышлением” не предусматривается.

Творческая проблема – это не использование правил для решения данного вида задач. Кстати, именно поэтому тесты IQ являются тестами не на творческий потенциал (креативность), а на уже имеющийся опыт решения данного вида задач.

Единственный способ решения ментальной творческой проблемы – случайная ассоциация. Это обескураживает, неужели природа не нашла ничего более умного? Но ничего и не может быть там, где еще нет решения проблемы, а ранее усвоенные правила не помогают.

Леонардо да Винчи смотрел на узоры штукатурки чтобы найти новые идеи для своих проектов. Кто-то смотрит на волны, пламя или звезды или видит во сне решение, но чаще всего просто ждет подходящей ассоциации с тем, что оказывается в восприятии или мыслях. Если есть доминанта нерешенной проблемы, то суть проблемы и цель всегда наготове срезонировать с замеченным. Можно увидеть катящийся с коры камень и решить проблему колесных механизмов.

Отсюда следует методология творчества (не обязательно в решении научных проблем): как можно больше данных и личного опыта для возможных ассоциаций с ними.

Совершенно бесполезно и даже вредно делать титанические мыслительные усилия и привлекать логику.

В первую очередь нужна собственная доминанта проблемы – неподдельный личный интерес и предельно высокая решимость найти решение. А затем – погружение в различные данные и темы, в чем-то сходные с проблемой, но не обязательно сходные, полезная ассоциация может возникнуть из совершенно неожиданной области.

И каждый раз, когда есть на это время – следует испытывать различные, вплоть до бредовых попытки решения. Творческий успех всегда случаен и эвристичен (fornit.ru/1647). Рано или поздно или никогда он приходит.

В творчестве можно определить оптимальную скорость (fornit.ru/24631). Чем медленнее происходит процесс творчества, тем больше вероятность новых ассоциаций и больше информации удается обработать. Очень важно, чтобы текущий этап творчества успел сформировать все долговременные последствия для последующих ассоциаций. И важно, чтобы отсеивались случайные, ненужные ассоциации, ошибки и направления.

Говорят: “рукопись должна отлежаться”. Текст, прочитанный спустя некоторое время, воспринимается по-новому, ведь мы стали другими за это время.

Те, кто разучивает сложные действия (в том числе мыслительные) замечают, что спустя день или два исчезают досадные погрешности, от которых не удавалось избавиться.

НАУЧНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ ПРОТИВ ИЛЛЮЗИЙ ВОСПРИЯТИЯ

Из-за того, что образ восприятия имеет ограниченное число признаков, он может относиться к самым разным явлениям. Круглое может быть ягодой, камешком, и просто бликом света, ребенок грызет игрушку, принимая ее за съедобное (fornit.ru/456). С опытом смысл образа восприятия уточняется для каждых из условий, но для этого нужно накапливать опыт. Можно сказать, что любой объект в восприятии является иллюзией в каких-то своих свойствах пока не будет изучен в этом отношении.

Кроме иллюзий сходства образов воспринимаемого могут быть другие виды иллюзий понимания, искажающие смысл воспринятого, основанные на эффектах внимания (fornit.ru/e1).

В науке формулировки, описывающие свойства совершенно разных явлений, могут быть идентичными. Например, формулы ослабления взаимодействий с расстоянием электрических и гравитационных зарядов описывают не свойства самих зарядов, а закон затухания в трехмерном пространстве, а он всегда имеет обратно-квадратичную зависимость. Но у некоторых людей возникает иллюзия того, что такая идентичность доказывает сходство природы явлений потому, что у них в голове нет другого объяснения такого сходства.

Огромное влияние на интерпретацию полученных данных у исследователей оказывает личное предпочтение или уже имеющееся убедительное для человека объяснение. В принципе для чего угодно можно сформулировать объяснение, убедительное для данного человека, и пока он не проверит это достаточно корректно, он не сможет его отбросить, если только у него нет на этот счет убедительного правила, показывающего невозможность или некорректность такого объяснения.

Опыт методологических правил, накопленный исследователем, позволяет отсеивать множество различных иллюзий на ранней стадии и не терять времени на проверки. Без этого можно было бы всю жизнь посвятить проверкам вечных двигателей, фокусов, мистических утверждений и других иллюзий (недо)понимания, которых очень много накоплено в человеческой культуре.

Однако целые университетские лаборатории десятилетиями были заняты поиском паранормального (fornit.ru/2339). Ценность полученных результатов состоит только в том, чтобы более не тратить на это столько времени и решать такие вопросы аксиоматически выверенными методами, а для особо сомневающихся предлагать очевидные приемы убеждения (fornit.ru/1149).

Всегда можно предположить бесконечное множество различных объяснений неизвестного явления (простой вариацией по осям любого параметра получаем шкалы объяснений бесконечной длины, например: улитка шевелит своими "усиками" потому, что она хочет дотянуться дальше на 2см или 2,1см, 2,2 см. ... (с любой градацией предположения), а еще потому, что она щупает дорогу, смотрит сверху, ищет еду, потому, что слишком ярко (или темно), потому, что ощущает приток торсионной энергии и т.п.). Все эти предположения мало что могут дать в практическом плане понимания явления, если только что-то конкретное не дает основание предпочесть одно из предположений. Чтобы остановиться на одном из возможных предположений, необходимо строго это обосновывать уже известными фактами или добыть такие факты, если их недостаточно. Когда остается ограниченное, реально поддающееся проверке количество предположений, то становится возможным проверить их все по очереди, пока не найдется верное.

Все, что дает возможность сузить число предполагаемых вариантов, называется обоснованием, и такие обоснования всегда соответствуют достоверно проверенным фактам. Окончательная проверка единственно оставшегося варианта так же будет является обоснованием его (не)верности. Утверждение, которое можно будет сделать в результате, оказывается частью системы описаний взаимодействий объектов явления или моделью явления. Его корректность (однозначность и непротиворечивость формулировки) определяется методологией определений и утверждений (fornit.ru/1315).

Необоснованные утверждения при попытке использования на практике приводят к  неадекватности реальности и являются иллюзиями понимания (fornit.ru/459). Основу таких иллюзий составляют субъективные убеждения, отличные от того, чему это могло бы соответствовать в реальности, или - необъективные убеждения.

В отличие от факта констатации существования, невозможно обосновать несуществование объекта (внимания) в реальности. Попытки доказать то, что предполагаемый объект в природе не существует, оказываются принципиально несостоятельными. Можно доказать невозможность существования какого-то вида взаимодействий или порождаемых взаимодействиями процессов, но невозможно доказать то, что какой-то элемент реальности не существует в виде чего-то определенного, и, тем более, не вполне определенного (Бога, Макаронного монстра, природной скалы в виде скульптуры Геракла или облака в виде точной схемы московского метро). Но невозможность некоторых образований, определенных как продукт невозможных взаимодействий, вполне доказуема.

Это может порождать иллюзии возможности чего угодно, например самопроизвольного полета бутылки в виду случайно-одновременного совпадения направлений движения всех его молекул. Такие иллюзии преодолеваются реальными фактами возможных совпадений в течение ограниченного промежутка времени и критериев практической неосуществимости таких случайностей настолько сильной, что это никогда не следует всерьез учитывать при прогнозировании (fornit.ru/1423). Но в бесконечности времени и попыток может реализоваться любая невероятность, вплоть до возникновения вселенной в резльтате флуктуации вакуума.

МЕТОДОЛОГИЯ ОПТИМИЗАЦИИ ОШИБОК

Ошибки позволяют обратить внимание на неожиданное несоответствие предполагаемого и реальности и после этого выработать варианты с более желаемым исходом. Ошибки дают обратную связь от результата к выбору программы поведения, выполняют роль учителя. Если стараться избегать любых ошибок, то не получится научиться чему бы то ни было, начиная с простых движений. Бояться совершать ошибки, означает избегать поиска верного пути в данных условиях.

Необходимо уметь эффективно избегать ранее обнаруживаемых типов ошибок, и использовать полученную информацию для нахождения верных предположений. Кроме того, с помощью вышеперечисленных принципов можно заранее не допускать ошибок, связанных с иллюзией восприятия и нарушениями научной методологии. В идеале ошибки должны быть "доброкачественными" - в виде отрицательного результата проверки корректного предположения. Такой результат невозможно получить умозрительно, а необходима проверка на истинность или ложность сделанного предположения самой реальностью.

Минимизация ошибок в процессе доработки представлений схожа с процессом минимизации усилий (fornit.ru/728).  В любой деятельности пробная реакция сначала может быть излишне сложной и избыточной, но с каждым новым осознанием оптимизируется в усилиях. Базовый механизм для такой оптимизации организован в виде рефлексов мозжечка: если усилие оказывается излишне сильным и поэтому не достигает цели, то возникает рефлекс понижения усилий. Или если при действии меняются условия так, что из-за этого цель не достигается, то рефлекс мозжечка учитывает появление такого вмешательства и компенсирует его так, чтобы в конце концов цель была достигнута. Этот процесс оптимизации требует наличие цели и оценки причин ее недостижения.

Хорошо отработанный навык, в том числе навык рассуждений на данную тему, использует минимальное число правил. В ходе восприятия – минимальное число признаков для уверенного распознавания явления в данных условиях (интеллект восприятия), а для реагирования – минимальное число действий (интеллект реагирования). В случае изменения условий и появления значимой новизны, грозящей неприятностями, процесс оптимизации усилий и ошибок повторяется до уверенного достижения цели.

Любая методика минимизации ошибок и усилий всегда использует поставленную цель без чего отсутствует критерий оптимизации. Нельзя оптимизировать что-то просто так, без определенной цели. А цель является следствием личного понимания необходимости получения чего-то. На любом этапе научной деятельности должна ставится определенная цель и решение проблемы ее достижения включает оптимизацию усилий и ошибок.

МЕТОДОЛОГИЯ ОБСУЖДЕНИЙ

В задаче передать смысл другим людям на первое место выходит психологическая проблема понимания (fornit.ru/1073). Часто в ходе обсуждений выясняется разнопонимание в определениях и смысле утверждений, но вместо того, чтобы взять таймаут на выяснение этих моментов, начинается бесполезный “спор о словах”.

Психические аспекты обсуждения обычно не учитываются, но именно они определяют корректность и эффективность.

Есть простой и очевидный медицинский факт: если человек находится в эмоциональном контексте неприятия, то он не может взвешено и беспристрастно обсуждать то, к чему у него возникло это неприятие (fornit.ru/795). Его целью становится провалить доводы оппонента во что бы то ни стало, хотя и с соблюдением приличий.

Причины возникновения такого контекста могут быть самые разные, начиная с особенностей детской психологии (fornit.ru/2244) и заканчивая нетерпимостью к инакомыслию (в том числе противоречие со своими ценными убеждениями).

Если возникла ситуация обсуждения какой-то научной работы с оппонентами, то, в первую очередь, необходимо распознавание признаков контекста неприятия. Потому, что при наличии таковых обсуждение невозможно и даже вредно: неприятие - заразное состояние. Каждый, решившийся на обсуждение не с целью завалить, должен просканировать свое внутреннее состояние на предвзятость и неприятие. Это – необходимая мера гигиены обсуждений.

Очное ли (онлайн) или письменное обсуждение – это высказывание утверждений и получение на них реакции оппонентов.

В первом случае нет времени на обдумывание и нужно реагировать сразу на основе того, что уже сложилось в голове. По механизму развития, очное обсуждение соответствует сновидению, но с несколькими участниками (коллективное сновидение). Нет времени подумать, нужно говорить. В таком обсуждении мало поможет даже заранее заготовленная доброжелательность потому как любое несоответствие убеждениям вызывает защитную реакцию и остается только воздеть глаза к небу и остаться при своем мнении.

При обсуждении научной работы, которая призвана нести какую-то новизну, необходимо иметь возможность не просто осмыслить (быстрая операция), но и обдумать (медленный поиск) доводы. Поэтому обычно к научному обсуждению готовятся заранее, знакомясь с работой и выявляя моменты несогласия. Это – спорные моменты и автор имеет преимущество понимания потому как он посвятил намного больше времени данной работе, но он может и ошибаться. Выяснять истину в очном разговоре можно только при достаточно большом опыте доброжелательного обсуждения и не лимитируя время на промежуточные размышления.

Только опыт доброжелательного обсуждения без лимита времени может сделать очное обсуждение корректным. Правила обсуждений, разделяемые в научной среде, называются этикой обсуждений (fornit.ru/715). Это касается как обсуждения (рецензирования) научной работы, так и проблемных дискуссий, где рассматриваются разные теории или подходы к исследованию.

Соревновательность при обсуждении среди оппонентов вредит науке потому, что целью ставится найти ошибки (конечно, это – важнейшая часть рецензирования), а не найти решение проблемы, ведь ошибка может быть непринципиальной. Но часто в обсуждениях обращают внимание даже на грамматические ошибки и опечатки, не в силах преодолеть возмущение.

Цель научного обсуждения должна быть одна: выяснить корректность принципиальных утверждений в рамках общей теории по критериям полноты и верности теории (fornit.ru/7649). Никаких других целей быть не должно. Но соревновательность – привычная черта современных научных программ и школ, которые в таком случае оказывается вне науки.

ОСНОВНЫЕ ПРАВИЛА НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ

Слово “Правила” является наиболее общим понятием для принципов, методик, законов и т.п. видов утверждений, что уже было показано в описании особенностей психики.

Далее - список наиболее важных правил. Область применения – практически все аспекты научной деятельности. Мало того, эти правила полезны всем и всегда, а не только ученым.

1. В науке нет авторитетов (хотя в академической науке есть субординация) и поэтому нет проблемы верить или не верить. Ученый сам убеждается в истинности важного для него утверждения, а не столь важные пока принимается доверчиво, полагаясь на то, что коллеги в достаточной степени верифицировали их.

2. Наука призвана так описывать реальную действительность, чтобы в ограниченных условиях всегда было верно это описание, хотя в других условиях оно может и перестать быть верным (например, механика Ньютона верно описывает действительность для относительно медленно совершающихся изменений). Такое описание называется аксиомой, в отличие от постулата, который является произвольно принятым утверждением.

3. Наука (точнее – ученые, носители науки) занимается описанием наиболее общих закономерностей причинно-следственного характера. Как неизбежное зло, приходится разделять это общее на более частные описания, ограниченные предметными областями исследований. В рамках предметных областей такие описания способны вызывать определенный смысл у каждого, кто способен их воспринять, а вне таких рамок становятся некорректными.
Поэтому наука не занимается объяснениями, т.е. описаниями, предназначенными для какого-то определенного случая: объяснением причины и каким образом эта причина порождает данное следствие. У объяснения слишком узкий круг условий применимости: для несколько других условий оно может оказаться порочным.

4. Научному описанию соответствует всего два критерия: утверждение, описывающее суть причинно-следственного явления, и границы применимости этого утверждения, если в этих границах описание адекватно реальности.

4. Никакое познание (приобретение личного знания, которые, в отличие от сведений – всегда сугубо личные, как это было показано) невозможно без личной опытной проверки сведения (утверждения, предположения). Но, эта проверка будет происходить в каких-то довольно узких условиях, доступных экспериментатору, и поэтому может не во всем быть избавлена от иллюзий восприятия, в том числе и иллюзий прогностических. Подтверждение же результата в разных условиях, делает его все более выверенным.

5. Вера и другие виды личного отношения не должны сопровождать познание. Исследователь не должен любить свою Идею, свою систему утверждений и описаний реальности, возведя высокий порог ее неприкосновенности. Если ему познание мира дороже, чем любая своя идея, он, в первую очередь, должен попытаться сам найти все возможные ошибки, отсеять иллюзии и предоставить это делать всем заинтересованным. Он должен строго и безжалостно следовать той стратегии, которая позволяет убедиться в корректности своего описания и выделить границы применимости. В противном случае идея превращается в идею-фикс (fornit.ru/449).

6. Всегда необходимо определять ту проверку, которая могла бы опровергнуть утверждение (принцип фальсифицируемости идей). Если такой проверки осуществить невозможно, то утверждение должно быть отложена от дальнейшего рассмотрения как не вполне определенное.

7. Среди всех возможных вариантов предположений нужно в первую очередь рассматривать и проверять тот, который использует уже известные, понимаемые причинные связи и наиболее правдоподобен (принцип бритвы Оккама), а не те, которые кажутся более привлекательными из-за личных предпочтений. И только если после всех строгих проверок этот вариант оказывается не верным, переходить к следующему из правдоподобных. В самом деле, если начинать рассматривать с самого невероятного, а число вариантов объяснения всегда бесконечно, то просто никогда не удастся найти верный вариант. Даже если нет возможности проверки, а вынести суждение необходимо, то, естественно, у более правдоподобных вариантов неизмеримо больше вероятности оказаться реальными.

8. Терминологическая определенность символов языка предметной области хотя бы в рамках научного сообщества – основное и жесткое требование науки.

9. Теория – это всего лишь предположение, в котором убеждены те, кто ее разделяет, а для других она – остается лишь предположением, если только она – не есть непосредственное описание наблюдаемых свойств реальности с определением условий, для которых это описание всегда верно. Ученый всегда убеждается сам во всех основополагающих основаниях разрабатываемой теории. Знания ученого формируются как система личных убеждений - аксиом. Невозможно никаким другим способом придать статус аксиоматики, статус фактического соответствия реальности, кроме как развивая собственный, сугубо личный опыт в этой предметной области. Сообщество таких исследователей образует надсубъективную систему представлений, в контексте культуры которой, пользуясь взаимно согласованным языком символического представления (языком науки), они хорошо и точно умеют понимать друг друга.

10. Разум человека принципиально не способен измыслить то новое, с чем он никогда не встречался. Поэтому не может построить корректно все возможные варианты описания в условиях недостаточности экспериментальных данных, чтобы использовать эти варианты для оценки того или иного предположения. Все методологии, которые надеются на это, оказываются несостоятельными. Этого и не требуется, если исходить, что верное утверждение, для которого определена область применения, будет подтверждаться разными исследователями, подготовленными для оценки результата приобщением к культуре данного научного сообщества, в результате чего это утверждение становится все более аксиоматичным.

11. У человека есть способность творческого построения предположений, на основе ассоциаций с прежним своим личным опытом. Предположения как бы сами возникают в подсознании, но подмечают возможные сходные черты явлений. Если при этом оценка значимости результата такого сопоставления оказывается высокой, позитивно согласуясь с имеющимися прогностическими вариантами опять же прежнего жизненного опыта, результат сопоставления прорывается в сознание в виде интуитивного озарения (fornit.ru/1392) – готового предположения, имеющего высокую значимость. Такой метод нахождения решений неизмеримо более эффективен, чем простой перебор всех вариантов, хотя проигрывает там, где не хватает представлений и понятий. Можно просто задаться целью найти решения и не думать об этом. Цель остается в подсознании и в фоне сопоставляет элементы восприятия с проблемой, ища аналогии с прежним опытом, подходящие как решение проблемы. Это – основной метод творчества. Никакого другого “логического мышления” не существует. Но при этом можно провоцировать озарение близкими по теме эпизодами действительности, используя опыт решений подобных проблем – методике исследования.

Величина и разносторонность багажа личного опыта в предметной области исследования и вне ее, напрямую определяет эффективность научного творчества. Соответственно, обладание хорошей мировоззренческой базой является самым важным условием успешной деятельности ученого.

12. Время, необходимое для того, чтобы научное сообщество оказалось вполне убеждено в аксиоматичности описания приводит к тому, что убеждение сообщества формируется с большой задержкой, значительно позже, чем совершаются "решающие эксперименты", подтверждающие описание, что показывает на многих примерах Имре Лакатос: “Я, надеюсь, показал, что все эти теории скороспелой рациональности — и мгновенного обучения — ложны. В этой главе на примерах показано, что рациональность работает гораздо медленнее, чем принято думать, и к тому же может заблуждаться.”

Начинать исследования нужно, имея уже совершенно точно установленную фактическую базу – аксиоматику и никогда – на основе неопределенных, неисповедимых, туманных основаниях. Такой основой могут служить и субъективно выбранные постулаты, но это предполагает отрыв от реальности последующих построений в надежде все же найти им соответствие, или же постулаты заранее заменяют неизвестные пока, но интуитивно предполагаемые некие факты, которые, в случае хорошего соответствия описания реальности, можно будет считать все более аксиоматичными. Это “работает” как в науке, так и в быту.

13. Каждое утверждение может и должно быть независимо от других и самодостаточно (исследование, в принципе, может начаться с описания совершенно произвольной части причинных связей реальности), если для него четко определены граничные условия. Так как достоверное утверждение является описанием реальности, то речь идет только о терминах, которыми это описание передает свойства реальности. Поэтому можно описывать свойства вещества, не зная еще его глубинных свойств и основ. Этот принцип полностью соответствует принципу организации восприятия личности.

14. Очень важным является определение погрешностей инструментов восприятия, искусственных или естественных (что не имеет принципиальной разницы), чтобы можно было отделить глюки от наблюдаемого реально. Без этого можно запросто фиксировать, например, такие "явления" как аура и наблюдать самые фантастические "эффекты" (fornit.ru/575).

15. При сборе данных очень важна корректная статистика. Недопустимо собирать только положительные результаты и отбрасывать отрицательные, — это путь к подтасовкам типа “Живой воды” Масару Эмото (fornit.ru/407). Использование понятия вероятности должно быть корректно. Недопустимо смешивание вероятностей разных явлений — это приводит к утверждениям типа, что вероятность возникновения кошки (или любого другого произвольного предмета на Земле) равна нулю из-за бесконечной невероятности цепи совпадений, приведших к образованию такого результата. Об этом подробнее – в fornit.ru/1423 и fornit.ru/evolution.

Нужно понимать, что никаких вероятностей (как любых других абстракций) нет в природе даже на уровне квантово-механической неопределенности, это люди научились выделять то, что следует из логики множества взаимодействий, а свойство прогнозировать события возникло на определенном уровне развития индивидуальной адаптивности.

16. Системность формализуемых представлений обеспечивает адекватную объективной реальности описание модели понимания. Некоторым людям бывает очень трудно подступиться к какой-то проблеме из-за того, что они не видят, что в ней главное и причинно-следственные взаимодействия компонентов. Они пробуют одно, другое, но понимание сути проблемы ускользает. У таких людей не наработан навык выделения главной сути явлений - ее системы непротиворечивых причин и следствий. Системный стиль мышления нужен не только ученым, но и любым людям, которым приходится решать жизненные проблемы. И можно наработать навык мыслить в контексте выделения главной сути в явлениях. В народе говорят про таких людей: он умеет видеть суть.

17. Статистика не может быть использована для понимания сути явлений или отнесения явления к какой-то категории. Она – просто статистика, имеющая значение только для явлений данного вида и никак – для всех других. Поэтому изучать корреляцию северного сияния и онанизма в Средней Азии – ненаучный подход (fornit.ru/6612).

18. Все, что формализуется в виде формул, описаний, с помощью терминов и вспомогательных понятий, теряют определенность смысла и возможность адекватного применения во многих случаях, если не будет определена достаточно строго граница применимости этой формализации. Законы Ньютона, теория относительности, квантовая механика - такие примеры. Каждое из этих описаний мира затрагивает только присущие ему абстракции, ограниченные в использовании этого описания. В этих границах каждое описание корректно и верно, на него всегда можно положиться, и использование его выводов наиболее удобно. Вне границ - оно оказывается не достоверно, не адекватно реальности.

19. Очевидность – это то, что заставляет исследователя убеждаться в чем-то. Но главное в науке – не попадать под успокаивающие влияние очевидности, и, особенности, внушенной очевидности. Каждый сам нарабатывает и оптимизирует личный опыт научного скептицизма. Даже если научному сообществу (которое не менее стадно, чем другие сообщества) подвержены авторитарному влиянию, чье-то сомнение кажется кощунственным, и объявляется теорией заговора или невежеством, то ни у кого нет этического права запрещать сомневаться.

20. Истинно то утверждение (в том числе предполагаемое) - которое дает положительный результат сравнения его и того, что получается в реальности, а ложное - отрицательный. Этим снимается странное понятие диамата об абсолютной и относительной истине, опитому, что верификация утверждения всегда даст один результат. Но верификация может не учитывать граничных условий, в которых данное утверждение истинно. Поэтому определяюще важно проводить операцию сравнения строго для определенных условий.

21. Всегда сначала возникает понимание в одной какой-то голове и только потом становится возможна формализация, в том числе математическая. Пытаться использовать математику как средство решения новых проблем в принципе некорректно: если проблема новая, то ее решение еще не формализовано, в том числе мат. аппаратом. Переоценка возможностей и функционала математики – ошибка многих ученых.

22. Ученый не должен любить свои теории, а его должен мотивировать сам процесс исследований, получая удовольствие от решения проблем, что и является всегда самой естественной наградой. Иначе он погрязнет в самообмане.

23. Ученый вправе ставить проблему перед научным сообществом, но иногда такие проблемы носят характер бреда, особенно в таких областях как квантовая механика. Это оставляет след в доверчивых душах, благодарных “научных журналистах” и просто мошенниках и сектантах, которые используют такие высказывания для одурения народа и извлечения прибыли.

24. Невозможно обосновать несуществование объекта (внимания) в реальности (в отличие от факта констатации существования). Попытки доказать то, что предполагаемый объект в природе не существует, оказываются несостоятельными. Можно доказать невозможность существования какого-то вида взаимодействий или порождаемых взаимодействиями процессов, но невозможно доказать то, что какой-то элемент реальности не существует в виде чего-то определенного, и, тем более, не вполне определенного (Бога, Макаронного монстра, природной скалы в виде скульптуры античного вида или облака в виде точной схемы московского метро).

25. Любая методика минимизации ошибок и усилий всегда использует поставленную цель без чего отсутствует критерий оптимизации. Нельзя оптимизировать что-то просто так, без определенной цели. А цель является следствием личного понимания необходимости получения чего-то. На любом этапе научной деятельности должна ставится определенная цель и решение проблемы ее достижения включает оптимизацию усилий и ошибок.

26. Если возникла ситуация обсуждения какой-то научной работы с оппонентами, то, в первую очередь, необходимо распознавание признаков контекста неприятия. Потому, что при наличии таковых обсуждение невозможно и даже вредно: неприятие - заразное состояние. Каждый, решившийся на обсуждение не с целью завалить, должен просканировать свое внутреннее состояние на предвзятость и неприятие. Только опыт доброжелательного обсуждения без лимита времени может сделать очное обсуждение корректным.

Можно было бы выделить еще много значимых правил, подразделять и развивать их. Это было бы все большим уточнением методологии науки, но здесь такой задачи не ставится и невозможно, потому что многие правила имеют ограниченную область использования и контекстно зависимы.

Но, все же... Далее – список правил, с областью применения, ограниченной научной деятельностью.

СПИСОК ОСНОВНЫХ ПРИНЦИПОВ В НАУКЕ

· Эмпирическая основа: научное исследование должно быть основано на наблюдении фактов, экспериментах или других проверяемых данных.

· Принцип полноты - исследование должно включать все необходимые аспекты проблемы и не упускать из виду важные детали.

· Принцип актуальности - исследование должно иметь практическую значимость и быть актуальным для решения конкретных проблем.

· Принцип последовательности - исследование должно проходить в логической последовательности, начиная с определения проблемы и заканчивая выводами и рекомендациями.

· Объективность: научное исследование должно стремиться к объективности, минимизируя субъективные предположения и оценки.

· Тестируемость: научные гипотезы и теории должны быть сформулированы таким образом, чтобы их можно было проверить и опровергнуть с помощью опыта или наблюдений.

· Повторяемость: результаты научного исследования должны быть воспроизводимыми независимыми исследователями при использовании тех же методов и условий.

· Систематичность: научное исследование должно проводиться системно, с использованием строгих методов сбора и анализа данных в данной области взаимодействующих явлений.

· Открытость: научное сообщество должно быть открытым для обсуждения, критики и взаимного обмена идеями и результатами исследования.

· Строгое доказательство: научные выводы должны быть основаны на достаточно очевидных и формально корректных доказательствах и аргументах применяемой логики.

· Необходимость обоснования: научные исследователи должны предоставлять детальные описание закономерностей взаимодействий элементов теории на основе имеющейся системы аксиоматики.

· Парсимония: при выборе среди альтернативных теорий предпочтение отдается более простым и объяснительным теориям, которые не требуют излишних предположений и сущностей. Но это – только на этапе гопотез.

· Гипотеза и теория: научные исследования часто начинаются с формулирования гипотезы (постулата), которая затем подтверждается или опровергается на основе данных. Если гипотеза подтверждается, она может включаться в более общую развиваемую теорию.

· Контрольные группы: в экспериментальных исследованиях важно иметь контрольные группы, которые не подвергаются изменениям, чтобы можно было сравнить результаты с экспериментальной группой.

· Репликация: чтобы убедительно подтвердить результаты исследования, необходимо осуществить его репликацию или повторение другими независимыми исследователями.

· Статистическая значимость: научные исследования должны использовать статистические методы для оценки значимости результатов исследования.

· Нейтральность и независимость: научные исследователи должны быть непредвзятыми и независимыми, чтобы их исследования не подвергались влиянию личных или внешних интересов.

· Критическое мышление: научные исследователи должны критически оценивать свои данные, методы и выводы, а также учитывать возможности ошибок и альтернативные объяснения. Нельзя любить свою теорию.

· Публикация исследований: научные исследования должны быть опубликованы для доступа к ним других ученых, желательно с предварительным рецензированием, чтобы сообщество исследователей могло с доверием ознакомиться с результатами и провести их оценку.

· Этика исследований: научные исследования должны быть проведены в соответствии с этическими принципами, включая соблюдение конфиденциальности, получение согласия участников исследования и исключение вреда для них.

· Коллаборация: научные исследования могут быть усилены и улучшены через сотрудничество с другими исследователями, обмен идеями и ресурсами.

· Открытый доступ: научные исследования должны стремиться к открытому доступу, чтобы все заинтересованные лица имели возможность ознакомиться с результатами и использовать их для своих целей. Наука и бизнес несовместимы (fornit.ru/66447).

· Постоянное обновление: научные исследования являются динамичными, поэтому важно постоянно обновлять и корректировать знания на основе новых данных и исследований. При этом ранее найденные аксиомы не опровергаются (как утверждал мистический философ Томас Кун в книге «Структура научных революций»), а корректируется их область использования.

· Рецензирование: научное сообщество должно привлекать экспертов для оценки качества и достоверности научных исследований перед их публикацией.

· Академическая честность: научные исследователи должны придерживаться принципов академической честности, избегая плагиата, фальсификации данных и других нарушений этических стандартов.

· Обратная связь: научные исследователи должны быть открыты для обратной связи от своих коллег, экспертов и общественности, чтобы развивать и усовершенствовать свои исследования.

· Независимость и непредвзятость исследователей: научные исследователи должны быть независимыми и не подвержены влиянию внешних и коммерческих интересов, чтобы гарантировать объективность и непредвзятость их исследований. Наука и бизнес несовместимы (fornit.ru/66447).

· Репрезентативность выборки: важно использовать репрезентативную выборку при сборе данных, чтобы убедиться, что результаты исследования могут быть обобщены в более широкую область.

· Документирование исследования: весь процесс исследования, включая методику, процедуры и анализ данных, должен быть документирован, чтобы другие исследователи могли повторить и проверить результаты.

· Постановка вопросов: важно задавать ясные и четкие вопросы в начале исследования, чтобы определить цель и основные аспекты, которые необходимо исследовать.

· Конфиденциальность и анонимность: при работе с людьми важно обеспечить их конфиденциальность и анонимность, чтобы сохранить их данные и личную информацию в тайне.

· Анализ рисков: перед началом исследования необходимо провести анализ рисков и принять соответствующие меры для минимизации потенциального вреда для участников исследования и исследователей.

· Надежность и качество исследования: высказывание “лучшее – враг хорошего” – не для ученого, который должен стремиться к предельно доступной надежности и качеству исследования, что включает стабильность и последовательность результатов при повторении исследования в разных условиях.

· Корректность интерпретации данных: необходимо быть осмотрительным и осторожным при интерпретации данных и избегать преувеличения или слишком обобщенных выводов.

· Диссеминация результатов: необходимо осуществлять активную передачу информации и распространение результатов исследования научному сообществу и широкой публике для обеспечения прогресса и применения научных знаний.

· Анализ конфликта интересов: необходимо идентифицировать и раскрыть возможные конфликты интересов, которые могут повлиять на независимость и достоверность исследования.

· Контроль данных: строго контролировать используемые данные, чтобы исключить возможность влияния факторов, не связанных с исследуемым явлением. Так, в нейрофизиологии есть серьезная проблема разделения принципиальной функциональности нейрона и его метаболическое обеспечение. Принцип не должен зависеть от способа реализации.

· Использование контекстуальных данных: принимать во внимание контекст и особенности исследуемой проблемы при интерпретации и анализе данных.

· Планирование временных рамок: разработать четкий график и план работы, чтобы эффективно управлять временными ресурсами и достигать поставленных целей.

· Оценка недостатков: быть объективным в оценке ограничений и недостатков исследования, чтобы находить пути их улучшения в будущем.

· Доступность: необходимо стремиться к тому, чтобы научные публикации и знания были доступными и понятными для широкой аудитории без ограничений и барьеров.

И т.д. ...